чеченская война, пятна на солнце или что-то еще, не берусь определить). С точки зрения этих ребят, упавших с печки на патриотизм, красно-сине-белый триколор — это вообще не русский флаг. Договориться до того, что подбросили его евреи или американцы, дураки все-таки не смеют, но все время пытаются любой ценой доказывать нелепицу: что, мол, флаг этих цветов был только торговым флагом, что никогда под ним не шли в бой и что «настоящий» русский флаг — триколор совершенно других цветов — золотого, белого и черного.
Они же любят утверждать, что как раз допетровская Русь была «истинно русским» царством, а вот после Петра государством овладели утробно ненавидимые ими немцы. Ясное дело, это все пьяный Петр голландский флаг переиначил или даже хуже — подсунули ему, пьяному, проект Франчишка Лефорт, Шафиров и другие жиды (которых патриоты ненавидят и боятся еще больше немцев).
Не буду оправдывать Франца Лефорта — личность и впрямь жутковатая и отвратительная, и грехов у него множество, в том числе по отношению к России… Причем совершенно независимо от того, был он евреем или не был. Но, во всяком случае, российский триколор был введен за сорок лет до того, как на политической и финансовой системе Московитского государства бледной поганкой взрос Франц Лефорт, по приговору Боярской думы в 1669 году. Цвета эти «государь повелел и бояре приговорили» в качестве, во-первых, государственного флага; в качестве священной хоругви, под которой выступала в поход вся армия. Во-вторых, в разных сочетаниях этих трех цветов — как знамена «полков иноземного строя» (а их становилось все больше).
Об императорском флаге, черно-бело-золотом, флаге династии, которую другой патриот, Пуришкевич, назвал как-то «скверной полунемецкой династией», разговор особый. Возможно, я когда-нибудь и расскажу, откуда он взялся, но не сейчас.
Флот Алексея Михайловича
Одна из «заслуг» Петра I, о которой полагается говорить с особенным восторгом, состоит в создании первого русского флота. Не будем даже говорить, что флоты имела и Киевская Русь, и господин Великий Новгород, так что приоритет более поздних государств уже под огромным сомнением. Ладно, будем считать, что это были флоты примитивные, древние и в этом смысле как бы «ненастоящие».
Но в XVI–XVII веках Московия располагает очень неплохим рыболовным и торговым флотом, возникшим совершенно независимо от флотов других европейских держав и без всякого учения у них. Я имею в виду флот поморов, базировавшийся в Архангельске и Холмогорах.
В современной России даже вполне образованные люди искренне считают, что кочи поморов были такими большими лодками вроде древнерусских ладей — без киля, без палубы, с самым примитивным парусным вооружением, здоровенными лодками, которые можно было вытаскивать на лед и в которых поэтому можно было лихо плавать по Ледовитому океану. То есть предки вообще-то, конечно, молодцы, смелые ребята, которым покорялись моря, но одновременно в этой системе представлений они выглядят создателями какой-то очень специализированной первобытной культуры, вроде полинезийцев, прошедших весь Тихий океан на двойных лодках-катамаранах, или эскимосов, сумевших освоить Арктику в снежных хижинах-иглу, делая все необходимое из шкур и кости морского зверя.
Ну так вот — поморы не были ни «русскими эскимосами», ни «русскими полинезийцами». Это были скорее уж русские европейцы и вели образ жизни, очень напоминавший образ жизни норвежцев — то же сочетание сельского хозяйства, в котором основную роль играло скотоводство, и мореплавания, рыболовства, добычи морского зверя. А кочи были океанскими судами — с килем, палубой, фальшбортом, двумя мачтами с системой парусов. Эти суда могли выходить в открытый океан и находиться там недели и месяцы; они полностью отвечали всем требованиям, которые предъявлялись в Европе к океанскому кораблю.
Размеры? От 14 метров от кормы до носа и вплоть до 22–23 метров. Размерами кочи были ничуть не меньше каравелл, на которых Колумб открывал Америку и на которых плавали по Средиземному морю вплоть до второй половины XVIII века.
Впрочем, гораздо больше похож коч на суда Северной Европы — те суденышки, которые строились в Швеции, Норвегии, Шотландии, Англии. По классификации, разработанной в Лондоне страховым агентством Ллойда, коч — это «северная каракка[3]», ничем не хуже других разновидностей.
О качествах коча говорит хотя бы то, что на этих судах поморы регулярно ходили к архипелагу Шпицберген, Свальбарду норвежцев, преодолевая порядка 2000 километров от Архангельска, из них 1000 километров по открытому океану, вдали от берега; добирались они до 75–77-го градуса северной широты. «Ходить на Грумант» было занятием почетным, но достаточно обычным. Более обычным, чем для голландских матросов плавание в Южную Америку вокруг мыса Горн.
О том, что русские регулярно бывают на Груманте — Свальбарде — Шпицбергене, в Европе знали еще в XV веке.
Тем более регулярно плавали поморы вдоль всего Мурманского побережья; огибая самую северную точку Европы, мыс Нордкап, добирались до Норвегии и лихо торговали с норвежцами, причем продавали готовую промышленную продукцию: парусное полотно, канаты и изделия из железа. А покупали сырье — китовый жир и соленую рыбу. В 1480 году русские моряки попали в Англию и после этого посещали ее неоднократно.
Считается, что английский моряк Ричард Ченслер в 1553 году «открыл» устье Северной Двины, Архангельск и Холмогоры. Он был принят варварским
