Глава XXI
Перенесемся еще на три месяца вперед. Прииск робинзонов работал прекрасно и приносил огромную выгоду. Но вдруг грянули драматические события…
Расскажем, однако, все по порядку.
В один прекрасный день робинзоны ушли с утра на работу. Дома оставалась только госпожа Робен, почувствовавшая себя нездоровой, и с нею — две ее названые дочери.
За Робеном прислал нарочного Валлон, прося прийти как можно скорее.
Дело в том, что с некоторого времени на прииске стали замечаться тревожные симптомы.
Собственно говоря, внешне все шло по-прежнему превосходно. Машины действовали безукоризненно, диггеры работали усердно, работа так и кипела. Но Валлон чуял что-то неладное.
— Я не могу еще утверждать наверняка, что в воздухе носится бунт, — говорил Робену Валлон. — Но я человек привычный, знаю рабочий народ отлично и потому предупреждаю вас, что мне в последнее время сильно не нравится их настроение.
— Вы, мой друг, имеете здесь полную власть, — отвечал Робен, — поэтому принимайте меры, какие только найдете нужными для награждения хороших и наказания дурных. Мы вам верим беспредельно и убеждены, что вы не сделаете ничего несправедливого.
— Мне и так пришлось уже трижды употребить власть и наложить взыскание на трех негров, прибывших с последней партией.
— Какой же был результат?
— Весьма печальный. Хорошие рабочие промолчали, но разная дрянь, человек пятьдесят, подняли громкий ропот.
— Но вы, конечно, настояли на своем?
— Разумеется. Но на следующий же день оказалась испорченной паровая машина, и от нее оторван манометр. Пришлось приставить к машинам вооруженный караул. Я выбрал для этого самых надежных людей. На следующий день оказался перерезанным трансмиссионный ремень, который я имел несчастье оставить неубранным на ночь.
— Ремень перерезали! — вскричал с негодованием инженер.
— Впрочем, большой беды не вышло: у нас был другой ремень, запасной, и я велел его надеть. Во всяком случае, симптомы очень скверные. Я начал было самое тщательное расследование, но встретил самое упорное запирательство.
— Вероятно, виновники припугнули остальных?
— Очевидно, но я все-таки не могу никого обвинить конкретно, так как соучастников и попустителей очень много. Поэтому я принял отчаянную меру: рассчитал пятьдесят ненадежных рабочих. Половина их уйдет с прииска сегодня же.
— Очень хорошо.
— Эти люди, я уже вам говорил, из последней партии. Они отличаются крайней леностью и дурными наклонностями. На приисках называют таких рабочих «философами». Некоторые из них работали на прииске «Удача» при прежних хозяевах; как они спаслись после катастрофы, где были все это время — я совершенно не знаю. Мне не хотелось их нанимать, но нужны были рабочие, и я нанял их. Теперь раскаиваюсь. Они внесли смуту в среду новых рабочих рассказами о Водяной Матери. Вы знаете, как вообще суеверны дикари. Эти дурацкие россказни переполошили всех. Им верят, и даже многие говорят, будто сами видели известную эмблему гвианской ведьмы и слышали ночью таинственный шум.
— В таком случае будьте уверены, что наши враги близко.
— Я сам так думаю и в своих предположениях иду даже дальше вас: по-моему, у этих врагов есть сообщники среди наших рабочих. В довершение всего количество добываемого ежедневно золота уменьшается со дня на день. Нас обкрадывают, несмотря на самый бдительный надзор. Теперь далее. Три дня назад в окрестностях прежнего прииска видели каких-то индейцев, но не обратили на них внимания, а ночью в лесу слышен был дьявольский шум и стук о стволы деревьев; наутро на старом дереве панакоко опять нашли голову аймары и цветок Victoria Regia. Это ни много ни мало — объявление войны. Я уже однажды поплатился за знакомство с таинственной эмблемой: под деревом панакоко я был ранен, когда вы нашли меня умирающим.
Все это, конечно, перепугало рабочих, особенно негров, которые в ужасе толпились вокруг дерева. Я пришел с главным машинистом и тремя кочегарами; все четверо — мулаты с Мартиники. Тут я понял, что надо действовать смело и решительно, и велел машинисту принести два динамитных патрона. Он сбегал и принес. Тогда мы вырыли две глубокие ямки у корня дерева, вложили туда по патрону и произвели взрыв. Дерево было снесено.
