— Вкусно… Дай теперь маме и другим.
Все пили с удовольствием, всем было весело, и даже сам Робен смеялся — едва ли не в первый раз после того, как был сослан на каторгу.
— Как же называется это удивительное дерево? — спросил Андрэ.
— Балата, — отвечал Казимир.
— Ах, балата, молочное дерево! — воскликнул Робен. — Представь себе, Андрэ, мне оно известно по книгам, а между тем я никогда не видел его. Нет, опыт — великое дело!
— Еще бы! — с уверенностью произнес парижанин. — Без практики невозможно ничему выучиться как следует…
Может быть, Андрэ и дальше распространялся бы на эту тему, но в это время его внимание привлек какой-то круглый предмет, упавший с соседнего дерева. Он поднял голову и увидел Ангоссо, который сидел на толстом суку и улыбался до ушей.
— Яичный желток! — вскричал Андрэ, поднимая круглый предмет, видом и цветом похожий на апельсин.
— Кушайте, — сказал Казимир. — Это вкусно.
— О, с удовольствием.
Молодой человек надкусил плод, но сейчас же поморщился и вскрикнул:
— Ай! Чуть зуб себе не сломал.
— Что такое? Отчего?
— Я думал, что этот плод пустой, а там внутри косточка, и претвердая.
— Вкусен ли он, по крайней мере?
— Суховат немного, но ничего, есть можно. Да вы и сами можете попробовать — видите, сколько их сыплет с дерева наш почтенный Ангоссо.
«Яичный желток» пришелся всем по вкусу, и дети, утолив голод, улеглись спать. Но Робен все-таки не был абсолютно спокоен. Он знал, что этой пищи будет недостаточно, что ею одной долго питаться нельзя. Выручил Ангоссо.
— Я напою рыбу в бухте пьяной, — сказал он.
— Что? Как ты сказал?
— Я напою рыбу пьяной и наловлю ее. Набросаю в воду листьев и цветов нику. Рыбы очень его любят, они будут жадно пить, напьются допьяна, и тогда их можно будет наловить сколько угодно.
Негр отправился куда-то и через час вернулся, неся охапку лиан и пук каких-то листьев и желтых цветов.
— Это пьяное дерево, — сказал Ангоссо.
— Это нику, — весело пояснил Казимир.
— Вот, Анри, гляди и учись, — сказал Робен своему старшему сыну, который проснулся и выглянул из шатра. — Эти листья и цветы дерева из породы акаций, так называемый robinia nikou. По книгам это дерево я знал, но о его опьяняющем свойстве мне ничего не было известно. А между тем при помощи этих листьев и цветов негры наловят нам рыбы.
— Поедемте, господин, — сказал подошедший Ангоссо.
Он уже успел приготовить лодку.
— Куда?
— Здесь не очень удобно. Мы выберем для привала другое место, получше.
Вся компания уселась в лодку, которая быстро переплыла на другую сторону бухты и вышла в устье ручейка, впадавшего в бухту и протекавшего каким-то лесом.
Наскоро построили новый шалаш, и Ангоссо принялся за дело.
Взяв пучок зелени нику, он прежде всего истолок ее и превратил в ком; проделав то же самое с другими пучками, он разбросал их в воде около берега. Вода начала быстро впитывать в себя сок растения, и наши беглецы стали свидетелями чрезвычайно оригинального зрелища.
Со всех сторон к берегу устремились тучи всевозможных рыб, крупных и мелких. Они жадно пили отравленную воду и почти моментально лишались чувств.
Их выуживали прямо руками. Таким образом, получился огромный улов.
Теперь оставалось только приготовить его для употребления в пищу. Лучше всего рыба сохраняется в копченом виде. Негры-бони это знают и умеют отлично ее коптить.
Ангоссо сейчас же приступил к делу.
Он вбил в землю четыре кола с раздвоенными наподобие вил концами и положил на них четыре поперечины, на которых, кроме того, сделал решетчатую настилку из жердей. Устроив эту коптильню, он до половины заполнил ее сухими ветвями и листьями, а поверх настилки выложил наловленную рыбу.
