углом, поворачивала на север. Впереди синел довольно высокий холм. Беглецу показалось, что он слышит шум водопада.
— Вот счастье-то! — вскричал он. — Гора, до вершины которой не могут подняться испарения, и поток, омывающий ее у подножия! Дети, мы спасены!
Беглецы поплыли дальше. Берега реки все раздвигались, и наконец показался широкий порог, преграждавший русло. Вода с шумом и гулом проскакивала через преграду и, пенясь, падала вниз, образуя сильный водопад.
По-видимому, дальше дороги не было.
— Если нам удастся переправиться через эту преграду, — сказал Робен, — мы будем совершенно вне опасности. Но только удастся ли нам? Вот вопрос.
— Мы переправимся очень хорошо, — с уверенностью отвечал негр-бони. — Ангоссо проведет лодку через какой угодно водопад, для него нет на реке неприступного места.
— Как же ты это сделаешь?
— Это уж мое дело. И вы пройдете, и госпожа пройдет, и этот белый молодой человек пройдет, — при этом негр указал на Андрэ, — и маленькие господа пройдут…
Приступая к переправе, Ангоссо торжественно потребовал, чтобы все молчали, не разговаривали ни с ним, ни между собою. Попытка была в самом деле опасной, и только негр-бони мог довести ее до конца.
Лодка подплыла к порогу вплотную. Робен, Казимир и Андрэ, стоя в лодке и держась за выступ утеса, удерживали ее внизу гигантской стены.
Ангоссо, обмотав себя вокруг пояса канатами, молча полез на утес, демонстрируя необыкновенную силу и ловкость. Ценой неимоверного труда и нечеловеческих усилий, цепляясь руками и ногами за каждую трещину, за каждый выступ, он через четверть часа достиг гребня скалы.
Не обращая внимания на кровь, сочившуюся из многочисленных ссадин на его теле, Ангоссо размотал канат и спустил его вниз.
— Поднимайтесь вы, — сказал он Андрэ.
Андрэ не стал дожидаться повторного приглашения и проворно взобрался по канату на скалу, удивив своим проворством и цепкостью негра, не ожидавшего прыти от белого человека.
— Вот как мы, парижане, влезаем по веревке, — сказал Андрэ не без хвастовства. — По бельевой веревке мы взберемся хоть на Нотр-Дамский собор. Полезайте теперь вы, хозяин.
— Нет, нет, пусть белый тигр подождет… Сначала он должен помочь мне втащить госпожу и ее детей.
К концу веревки привязали гамак, принадлежавший негру-бони, и посадили в него госпожу Робен; веревку быстро втянули наверх, и молодая женщина очутилась на скале. Таким же точно способом подняли и детей.
Робен не мог двигаться. Они вдвоем с Казимиром едва-едва удерживали на месте лодку, которую быстрый поток ежеминутно грозил умчать по течению.
Ангоссо спустился в лодку, занял прежнее свое место на передней скамейке и предложил Робену взобраться на скалу и втащить туда Казимира.
Наконец все беглецы собрались на тесной вершине скалы, окруженные со всех сторон клокочущей стихией. Они с тревогой ожидали, что будет делать дальше негр. Ангоссо, держась одной рукой за лодку, другой — за толстый корень дерева на берегу, изо всех сил боролся с потоком.
— Киньте мне веревку! — крикнул он.
Робен не столько услышал, сколько догадался, что ему нужно, и спустил негру конец веревки, а за другой ухватился сам и велел Андрэ сделать то же.
— Держи крепче, Андрэ, — сказал он. — Тут речь идет о нашей жизни.
— Не бойтесь, хозяин. Я скорее позволю выдернуть себе руку, чем сдвинусь с места или покачнусь.
Ангоссо проворно обвязал лодку канатом и стал осторожно направлять ее в узкий каналик между скалой и порогом. Робен и Андрэ крепко держали канат, который натянулся, как струна.
Что-то будет? Удастся ли Ангоссо миновать порог и не разобьется ли его лодка о волны или скалы и сам он погибнет ли в пучине?
Прошло две минуты… Вдруг снизу послышался радостный крик. Предприятие блистательно удалось, пирога благополучно миновала страшную преграду…
Близился вечер. Солнце склонялось к западу. Беглецы решили дальше не ехать и провести ночь на утесе.
Закусив копченой рыбой, они легли спать и скоро крепко заснули, утомленные передрягами предыдущею дня.
На другой день они поднялись с рассветом и, усевшись в лодку, поплыли к горе, видневшейся впереди.
