штурмовики, применившие НУРС и автоматические пушки. Вопреки надеждам Ходаковского противник здание не щадил — Турчинов разрешил наносить удары по любым объектам, потому что все гражданское население из аэропорта уже было эвакуировано.
Основной огонь первоначально пришёлся по крыше терминала. Она была усыпана гравием, который при попадании реактивных снарядов и мин давал огромное число дополнительных поражающих элементов. Оставив на крыше убитых и раненых, бойцы «Востока» поспешно укрылись внутри терминала. Для оборудования огневых точек и прикрытия от пуль и осколков приходилось вырывать и складывать штабелями банкоматы. Потом это стало основанием для обвинений ополченцев в мародёрстве.
Борис Сысенко от осознания случившегося впал в шоковое состояние — вместо обещанной Ходаковским позирования перед журналистами, отряд оказался в ловушке. «Генерал» послал бойца в «Дьюти Фри» за алкоголем и дальнейшее руководство своими отрядами осуществляли командиры групп, действующие на своё усмотрение.
Очень досаждал огонь украинских снайперов с диспетчерской вышки. Расстояние до неё составляло около километра, но снайперский огонь оттуда был весьма точным и вёлся из оружия калибром не менее 12,7-мм. Огонь снайперов нужно было чем-то подавить. Но из тяжёлого вооружения отряд имел только один 82-мм миномёт и один АГС-17 «Пламя», который успели спустить с крыши и установили на втором этаже.
Однако мины, поставленные к миномёту, не имели взрывателей (!), а потому превратили столь нужное средство огневой поддержки в бесполезную кучу железа. Пришлось работать по диспетчерской башне из АГС. Из-за значительного расстояния огонь приходилось долго корректировать, пока, в конце концов, не удалось добиться нескольких попаданий. Отстреляли все принесённые с собой 10 боекомплектов, после чего снайперский огонь значительно ослабел.
Теперь появилась возможность забрать раненых. Один из чеченцев разбросал на крыше дымовые шашки и вытащил оттуда своего раненого земляка, затем ещё одного. Общие потери пока были приемлемыми: двое убитых и трое раненых.
Встал вопрос об эвакуации раненых. Кировоградцы были готовы дать коридор, но засевшие в диспетчерской вышке снайперы продолжали вести огонь как по ополченцам, так и по позициям кировоградского спецназа. Возможно, это было связано с плохой координацией действий, а возможно с тем, что снайперы были иностранными наёмниками или нацгвардейцами с хорошо промытыми мозгами и имели приказ любым способом увеличить число жертв с обеих сторон. В итоге диспетчерской башне досталось не только от бойцов «Востока», но и от кировоградского спецназа, который отработал по ней из зенитной установки.
Тем временем в районе железнодорожного вокзала Донецка бойцам из отряда Игоря Безлера, прикрывающим «Восток» от атак с воздуха, удалось подбить один из Ми-24. Вертолёт сумел уйти и совершить аварийную посадку, а позже видимо был утилизирован, так как в боевых действиях участия больше не принимал. Кстати Безлер, независимо от Ходаковского, готовил операцию по захвату Донецкого аэропорта, разрабатывал её пять суток, проводил разведку, готовился. Но «Восток» его опередил.
К этому моменту в Донецке уже знали о фактическом провале операции и спешно готовились идти на выручку. Из бойцов батальона «Восток», бывшей донецкой «Альфы», «Оплота» собралась группа примерно 400–500 человек.
Но на подходе к аэропорту эти отряды, в условиях плохой координации действий, понесли значительные потери от огня снайперов, а также от дружеского огня. Украинские снайперы работали практически на всех подходах к аэропорту: в районе супермаркета «Метро», со стороны посёлка Спартак (со строительного крана), со стороны кладбища и ВПП, с одной из 9-этажек на улице Стратонавтов.
В результате пробиться к аэропорту так и не удалось, а возглавившему оборону терминала «Искре» по телефону был дан приказ: не дожидаясь ночи, грузиться на «КамАЗы» вместе с убитыми и ранеными и пробиваться в город. Со стороны Донецка им обеспечат коридор. Иначе вокруг аэропорта окончательно сомкнётся кольцо и выйти будет невозможно.
В 18.30 ополченцы под завязку набились в два «КамАЗа» (доступ к двум другим был плотно перекрыт снайперским огнём) и пошли на прорыв. Шли на полной скорости, бойцы по ходу движения палили во всё, что движется.
В аэропорту осталась только группа прикрытия и пьяный Борис Сысенко, вскоре скончавшийся от сердечного приступа. С наступлением ночи вся группа, преодолев 300 метров под огнём снайперов и пулемётов, добежала до «зелёнки» и, не понеся никаких потерь, благополучно вернулась в город.
На въезде в Донецк в это время находились в засаде бойцы батальона «Восток». Они получили информацию, что в город со стороны аэропорта идут на прорыв бойцы Нацгвардии. Был отдан приказ сразу вести огонь на поражение.
Первый «КамАЗ» был подбит и перевернулся на Киевском проспекте около магазина «Магнолия». Машину добивали перекрёстным огнём из пулемётов и снайперских винтовок. С «КамАЗа» кричали: «Мы свои! Куда вы бьёте?», а в ответ неслось: «Какие вы ополченцы? Вы националисты, фашисты и т. д». В результате перебили почти всех, в живых осталось всего три-четыре человека.
Второй «КамАЗ» шёл сзади в 500–600 метрах. Вспоминает один из находившихся там бойцов: «Когда мы стали въезжать в город, вдруг видим — на дороге стоит наш первый «КамАЗ». Я не понял, почему он остановился. Мимо едут машины, даже люди ходят, это уже окраина Донецка. Мы пролетели на сумасшедшей скорости, я не успел разглядеть, кто-то ещё стрелял. Через пятьсот метров из гранатомёта подбили нашу машину (на улице Стратонавтов в районе Путиловского моста — авт.), снаряд попал под кабину водителя, мы перевернулись… По нам тоже стали палить откуда-то, я бросил пулемёт, схватил одного раненого парня, он был из Крыма, потащил на себе, бежал тупо по дворам. Ко мне присоединился наш фельдшер, у него был автомат, я взял оружие
