Впрочем, существовал шанс избежать кровопролития — добровольно освободить Куликово поле и перебраться на окраину города — на мемориальный комплекс 411-й батареи. Однако по этому вопросу среди пророссийских активистов произошёл раскол — часть «Одесской дружины» ушла на батарею, но многие решили остаться и попытаться защитить палаточный лагерь. В социальных сетях появляется и тут же получает максимальное распространение призыв о сборе на следующий день (2 мая) дружины Антимайдана в центре города для противодействия приезжим харьковским футбольным ультрас. План состоял в том, чтобы на расстоянии сопровождать колонну евромайдановцев во время её движения по городу. И если они повернут в сторону палаточного лагеря на Куликовом поле — тогда уже вступить в схватку и попытаться блокировать их дальнейшее продвижение.
Утром 2 мая в Одессу вне расписания прибыл харьковский поезд с фанатами «Металлиста». В это же время в город небольшими группами вошли боевики карательного батальона «Днепр-1», «Правого сектора»[1] и «Самообороны Майдана». У одесской милиции в тот день был строгий приказ не останавливать автомашины с киевскими, днепропетровскими и львовскими номерами и не трогать активистов Майдана.
После полудня часть боевиков отправились в сторону Соборной площади, где был назначен сбор футбольных болельщиков обеих команд на «Марш за единую Украину». В их задачу входило организовать толпу и повести её на разгром палаточного лагеря на Куликовом поле. Бандеровцы были вооружены битами, топорами, огнестрельным оружием, металлическими цепями, экипированы касками и щитами. Они и задавали тон дальнейшим событиям, хотя первоначально на Соборной площади вместе с ними собрались и зеваки, и просто мирные проукраинские демонстранты. Некоторые были даже с детьми.
Примерно в это же время на Александровском проспекте начался сбор пророссийских активистов. Собралось человек 300 во главе с Алексеем Албу и Сергеем Долженковым, бывшим милицейским капитаном, уволенным из органов за изнасилование несовершеннолетней (хотя «изнасилованная» 15-летняя девушка не отличалась скромностью в поведении и добровольно вступила с ним в интимную связь).
Бойцы «Одесской дружины» нацепили георгиевские ленточки, обмотали рукава красным скотчем и надели балаклавы. Они готовились останавливать фашистов, чтобы не дать им разгромить магазины, избивать прохожих — так им объяснили суть происходящего. Однако соотношение сил было явно не пользу антифашистов — проукраинский митинг насчитывал 3–4 тысячи человек. Противодействовать ему таким малым числом было нереально.
Ближе к трём часам дня между собравшимися и проходящим мимо них молодым бандеровцем произошла перепалка, закончившаяся тем, что последний произвёл по активистам несколько выстрелов из пневматического пистолета. Стрелявший был задержан и передан сотрудникам милиции.
После этого появились слухи, что во дворе рядом стоящего дома по Жуковского,36 раздают огнестрельное оружие для участников митинга за единую Украину. Часть активистов немедленно устремилась туда. Но вход во двор здания преградили майдановцы и правосеки со щитами во главе с сотником Миколой. Произошли стычки, но милиции удалось оперативно вмешаться и погасить конфликт.
В это время местное руководство одесской милиции держали в здании местной прокуратуры на совещании на животрепещущую тему «Состояние организации работы по противодействию проявлениям сепаратизма, общественного противостояния и обеспечения законности и правопорядка в Одесском регионе». Только в три часа дня наступил перерыв и заместитель начальника ГУВД области Фучеджи и остальные узнали, что в городе начинается что-то неладное. Они немедленно выехали на место.
Фучеджи пристроился к голове колонны «Одесской дружины», которую к Дерибасовской улице вёл Сергей Долженков и пытался убедить его остановиться, но Долженков сказал, что уже поздно, никого не остановить. Чтобы не допустить столкновения противоборствующих сторон Фучеджи приказывает милиционерам поставить на пути антимайдановцев заслон. Следуя приказу, они бегом обогнали дружинников и перекрыли улицу.
Почуяв неладное Долженков остановил колонну. Одесские дружинники развернулись в обратном направлении и двинулись в сторону Греческой площади, через которую намеревались выйти к Соборной площади. Фучеджи по рации нервно просил подкрепления, чтобы блокировать движение дружинников, но его не было. Основные силы милиции (700 человек) были стянуты в район стадиона, 60 — дежурили у Куликова поля, около 100 стояли в резерве. 80 бойцов было у самого Фучеджи, но такими силами предотвратить столкновение 4 тысяч майдановцев и 300 одесских дружинников было невозможно.
Около 15.30 обе враждующие группировки встретились на Греческой площади. «Одесская дружина» видя значительный численный перевес врага, в основной массе остановилась перед милицейским оцеплением и начала строить импровизированные баррикады у супермаркета «Афина». Заметив это, туда побежала толпа их противников с палками и камнями. Началось…
Между противоборствующими сторонами на площади выстроилось две жидких цепочки милиционеров, бойцов Внутренних войск и курсантов Одесского университета МВД во главе с Фучеджи. Экипированы милиционеры были довольно скудно — у многих из них не было даже щитов.
Уже через несколько минут пространство между двумя ограждающими шеренгами милиционеров превратилось в поле боя — майдановцы и дружинники начали закидывать друг друга кусками брусчатки и асфальта тротуара. Со стороны бандеровцев людей было гораздо больше — на один камень они отвечали настоящим градом булыжников. Часть улицы перед Русским драматическим театром быстро превратилась в «Бейрут» — несколько припаркованных автомобилей, за считанные минуты пробитые десятками камней, превратились в железный хлам.
В тылу у обеих сторон старательно работали помощники — женщины, старики и подростки, которые дробили мостовую на «боеприпасы». Несколько майданных боевиков взломали крышку бензобака одной из машин и начали сливать бензин. Откуда-то притащили два ящика с пивом, которое вылили здесь же, освобождая стеклянную тару. Прибежали совсем молоденькие девчонки с пустыми бутылками, пластиковыми бутылями и канистрами с бензином —
