«Правый сектор![1]», «Они идут убивать!».
Артём Давидченко и местный депутат Вячеслав Маркин, видя малочисленность защитников, просили женщин уходить по домам, объясняя, что это провокация и нельзя оставаться здесь. Что палатки и инвентарь — не главное, что снос городка — это не поражение. Главное — сохранить свою жизнь и здоровье для дальнейшей борьбы. И всё же многие женщины остались и их пришлось уводить в Дом профсоюзов.
Вахтёр не хотел никого пускать в здание, пришлось выламывать входные двери. В фойе занесли наиболее ценные вещи из палаточного лагеря, в том числе бензиновый генератор. На входе в здание спешно соорудили баррикаду из поддонов палаток, мебели и мешков с песком. На крыше расположились два активиста с красными повязками и «коктейлями Молотова». Также у защитников имелось одно или два охотничьих ружья. Этими силами и средствами решили сражаться до последнего, как 300 спартанцев. Даже шутили по этому поводу, мол, правосеки получат тут Сталинград.
Артём Давидченко, «Боцман» и группа активистов расселась по машинам и уехала, т. к. была информация, что приближающимся боевикам дано чёткое указание — убивать лидеров Антимайдана.
К 19.20 прибывшие на Куликово поле толпы майдановцев, правосеков и бандеровских активистов начали громить палаточный лагерь. В это время с крыши Дома профсоюзов в толпу начали бросать бутылки с зажигательной смесью, в результате чего часть палаток загорелась. Майдановцы увидели, что в здании засели «сепаратисты» и побежали к баррикаде. Многие из них только что вышли из многочасового боя на Греческой площади, где потеряли десятки человек убитыми и ранеными, поэтому были «на взводе». Впрочем, переоценивать данный факт не следует. У майдановцев была чёткая задача — уничтожить лагерь на Куликовом поле и они бы её выполнили в любом состоянии.
Пророссийские активисты, увидев устремившуюся к Дому профсоюзов озверевшую толпу с палками и арматурами, мигом поняли, что сейчас их просто поубивают. Попытки закидать атакующих камнями и кусками асфальта были встречены выстрелами из охотничьих карабинов. Несколько активистов с деревянными щитами получили ранения и рухнули на землю. Остальные дрогнули, оставили баррикаду перед центральным входом и укрылись в здании. Страх подгонял людей — они спешно баррикадировали вход и вестибюль деревянной и пластиковой мебелью, принесёнными из палаточного городка деревянными поддонами от армейских палаток весом по 15–20 кг. Заранее разматывали пожарные шланги — но в здании был отключён водопровод.
Многие уже тогда были готовы выйти и сдаться. Люди до последнего надеялись, что сейчас появиться милиция, оцепит здание и выведет их в безопасное место. Однако у милиции был чёткий приказ — всем выехать по местам дислокации в ГОВД и РОВД, чтобы защищать оба здания от возможного нападения. Команды выезжать на Куликово поле появилась только тогда, когда Дом профсоюзов уже горел.
В окружённое со всех сторон здание полетели «коктейли Молотова». Один из боевиков поднёс на палке к собранной у входа в здание баррикаде горящую покрышку. Она моментально вспыхнула. Пламя очень быстро добралось до занесённого из палаточного лагеря бензинового генератора и старого поролона, кучей наваленного под главной лестницей (с наступлением весны уборщицы выковыряли этот импровизированный утеплитель из окон здания и складировали здесь до следующей осени).
В это время в Дом профсоюзов с чёрного входа проникли боевики Корчинского и «Правого сектора»[1]. Они были хорошо экипированы и осаждённые первоначально даже приняли их за милицию. На видео штурма видно как они в масках и касках, с деревянными палками и металлическими цепями рассредоточиваются по коридорам, агрессивно выламывая двери кабинетов, за которыми укрывались насмерть перепуганные люди.
Началось самое страшное — расправа над ничего не понимающими людьми. Убивали на месте. Причём убивали зверски — рубили и забивали насмерть. После верхнюю часть трупов обливали бензином и поджигали, чтобы скрыть следы убийства и затруднить опознание. На одном из видео одесской трагедии чётко слышно, как в здании долго кричит женщина (работница Дома профсоюзов), призывая на помощь. Её крики «Помогите!», полные предсмертного ужаса прерываются возгласами из толпы: «Да выруби её, чтоб не орала бл..!» Потом из окна кабинета четвёртого этажа убийцы, задушившие несчастную женщину шнуром, начали размахивать украинским флагом, вызвав истеричную радость толпы. Ещё один активист сам высунулся с флагом Украины из окна на пятом этаже, чтобы его увидел приехавший спасать брат.
Люди метались по кабинетам и этажам в поисках спасения. Большинство побежало наверх на крышу, но многие не успели — падали прямо на задымлённой центральной лестнице и отрубались. Бело-зелёный дым от горевшего поролона был настолько жгучим и ядовитым, что сваливал с ног за секунды. Клубы дыма шли буквально отовсюду, казалось, что он валит даже из-под пола и из-за стен.
Спасаясь от удушливого дыма, часть людей выползла на карнизы, другие разбили окна, пытаясь дышать. Однако открытые и разбитые окна только усугубили ситуацию — появилась тяга и дым начал распространяться по всему зданию. От него не было спасения даже на пятом этаже.
Десяток человек решились спрыгнуть, но разбились — высота была слишком велика. Некоторые звонили по мобильникам своим родным — прощались. Они видели внизу бушующую толпу, которая орала «Слава Украине!», «Героям слава!», «Смерть врагам!», снимала их на телефоны и планшеты, ждала их падения, чтобы забить битами и понимали, что уже не выберутся живыми.
Весь процесс одесского аутодафе можно было увидеть в интернете в режиме онлайн. Мало кто в мире мог тогда поверить своим глазам. Казалось, что это жуткая кинопостановка, а не реальные события в прославленном городе-герое на берегу Чёрного моря.
Ради объективности стоит отметить, что многие из простых украинских активистов пытались спасти людей, оказавшихся в огненной западне — кидали им верёвки, разобрали подмостки сцены и соорудили из него импровизированный помост для спасения. Но тон трагедии задавали боевики «Правого
