автопрома, но даже тогдашних иномарок. Ну а послужить чиновникам, для которых она создавалась, машина все-таки успела, но в весьма ограниченных количествах. Самым известным из них и был Иван Скляров, который ездил на такой «Волге» вишневого цвета, сначала будучи мэром, а потом и губернатором[3].
Возвращаясь к работе «ЭПИцентра» Григория Явлинского: по его инициативе в Нижнем Новгороде был создан так называемый Координационный совет, в который была сведена вся исполнительная и законодательная власть города и области. Причем возглавил этот орган сам Явлинский. Правда, единственным серьезным мероприятием, которое этот непонятный «совет» провел, стал месячник свободной торговли в сентябре. Явлинский утверждал, что благодаря беспрецедентным мерам (были фактически временно заморожены все налоговые и прочие сборы) ассортимент товаров значительно расширится (навезут торгаши из соседних регионов), а цены из-за резко возросшей конкуренции резко понизятся. В итоге месячник прошел, торгаши почему-то так и не приехали, а бюджет региона недополучил огромную сумму. В конце сентября «ЭПИцентр» наконец выдал и свой гениальный план реформ под громким названием «Экономика и политика в России. Нижегородский пролог». Многие наивно верили, что вот сейчас-то они увидят тот самый план светлого будущего, который Григорию Алексеевичу не дали осуществить при Горбачеве и мешают воплотить при Гайдаре. И начнется наконец нижегородское, а потом и российское экономическое чудо!
Однако на деле общественности представили лишь собрание пространных выводов, призывов и рассуждений. И всё общего, можно сказать, философского характера. Основным лейтмотивом объемного документа стала идея о том, что Россия, подведя черту под прежним этапом своего существования, должна вступить в новое состояние, поскольку «центр лишился экономического и политического реформаторского потенциала». А раз так, то необходимы новые «точки роста», которые, будучи разбросанными по всей стране, станут «генерировать логику дальнейшего развития». «Целесообразно начать с одной или нескольких точек кристаллизации, – говорилось в докладе. – Опора на централизованные институты в нынешних условиях есть миф». Например, с Нижегородской области. Кому, как не Немцову, создать первую такую «точку»?! «Мы присутствуем при заключительном акте реформаторской драмы», – драматически восклицал «пролог». Кроме того, Явлинский и Ко предложили немедленно начать распродажу в частные руки гостиниц, жилых домов, судов, автопредприятий и даже коммунального хозяйства. А также ликвидировать все монополии и крупные предприятия в регионе.
Документ сразу же вызвал настоящий шквал критики. «То, что изложено в „Нижегородском прологе“, – это уже другая Россия, – писал Андрей Макарычев, исполнительный директор Фонда стратегической инициативы. – И Россия ли? Или это просто очередной эксперимент на деньги нижегородских налогоплательщиков?» «Концепция Г. Явлинского содержит в себе и некоторые логические противоречия, – писала газета „Ленинская смена“. – Так, ратуя за всемерное и по возможности максимальное „распыление власти“, его соавторы в то же время весьма благожелательно восприняли идею создания координационного совета, сосредоточившего в своих руках все управление реформами в Нижнем. В другом месте идея регионализации России удивительным образом сочетается с требованием „повышения управляемости общественно-политических процессов“ в стране». Сам Немцов Явлинскому, который после составления ни к чему не обязывающего, но щедро оплаченного «пролога» благополучно вернулся в лишившийся всего «центр», поверил. Уж больно заманчивая это была идея – превратить отдельно взятую область в точку роста для всей России. «Я не хочу идеализировать нижегородскую деятельность Явлинского или преувеличивать ее значение, – писал потом Борис Ефимович. – Это была повседневная, рутинная работа, и времени было немного, и, может быть, не так уж много удалось сделать. После отъезда команды Явлинского мы продолжали работать и придумали еще массу интересных и новых вещей. Но тем не менее то, что было сделано здесь Явлинским, потом получило распространение во всей России, и сегодня это – общеизвестные вещи. Например, региональные займы, которые теперь есть везде. У нас же появились новые варианты – жилищные, телефонные, экологические, энергетические займы как естественное продолжение тех самых „немцовок“ или „явлинок“ 1992 года».
«Немцовки» – лучше, чем шиш с маслом!
Именно Явлинский подсказал Немцову еще одну авантюрную идею – выпустить в оборот собственную валюту… Летом и осенью 1992 года страна столкнулась с новым невиданным доселе явлением – дефицитом денег. В смысле наличных. То есть людям начисляли пенсии и зарплаты, но сами «бумажки» в Госбанке попросту закончились. Безналичный расчет только еще входил в обиход, поэтому получку выдавали исключительно наличными и в магазинах расплачивались тоже наличностью. «Такого даже в худшие времена советской власти не было! Мыла не было, масла не было, бывало, и хлеб был в дефиците, но чтобы деньги…» – поговаривали на улицах и в автобусах. Дело в том, что после введения свободных цен отечественная валюта стала стремительно обесцениваться. Цены росли, правительство и областные власти на местах щедро удваивали оклады бюджетникам и пенсии. Но производство самих наличных за раскручивающейся инфляцией попросту не успевало. Доходило даже до того, что деньги возили в регионы специальными самолетами. С борта которых ящики с купюрами под вооруженным конвоем развозили в местные отделения Госбанка. Ну а губернаторы вынуждены были чуть ли не с поклоном ездить в Санкт-Петербург и Пермь, где находились те самые «печатные станки» – фабрики Гознака, и просить выделить вне очереди пару мешков наличности.
Не являлась исключением и Немцовская губерния. К началу июня задолженность по выплатам населению там составила уже 2,5 миллиарда рублей. Зарплату не получали целые предприятия и учреждения. Дошло до того, что мэр Дмитрий Бедняков вынужден был выступать по телевидению и лично давать гарантии нижегородцам, что «на днях привезут 500 миллионов». Миллионы, или «лимоны», как их вскоре стали называть, действительно подвозили, только вот задолженность государства перед населением росла значительно быстрее. Уже вскоре ее объем вырос до 4 миллиардов, а к концу осени мог увеличиться еще на 2–3 миллиарда рублей. В итоге Немцов и тут нашел выход. Он попросту решил ввести в оборот собственные – нижегородские деньги!
