ним, как мелкие камни. Рукам и он нащупал груду орехов: он случайно наткнулся на дупло, где белка хранила свои зимние запасы. Каи-Наи обрадовался, и через минуту орехи затрещали на крепких зубах мальчика. А снаружи лил дождь, шумел листвой темный лес и громыхал вдалеке гром, но он был теперь не страшен.
Всю ночь бушевала непогода, а Каи-Наи, наевшись орехов, как белка спал в дупле.
Каи-Наи проснулся от легкого удара по голове, как будто кто-то бросил в него камешек. Он открыл глаза. На краю дупла сидела белка и, свесив внутрь хвост, чесала лапками уши. Она только что принесла в свою кладовую новую порцию орехов. Каи-Наи быстро протянул руку и схватил белку за хвост. Она обернулась и укусила мальчика за палец. Тогда он, как белка ни сопротивлялась, подтащил ее к себе и задушил. Он запустил зубы в мех белки, задрожал от радости и заурчал, как дикая кошка. Разодрав белку, он стал жевать еще теплое мясо зверька. Съев белку и закусив орехами, он почувствовал себя сытым. Живот был полон еды, по нему растекалось тепло. Каи-Наи даже погладил себя рукой по животу. Живот был круглым и твердым, как барабан. Каи-Наи довольно рассмеялся: это уже не дикие яблоки. Но вдруг вспомнил, что он одинок здесь, в лесу, хоть и сыт. Печаль и жажда мести с новой силой загорелись в дикой душе Каи-Наи. Он выбросил все орехи из дупла и выбрался наружу. Для чего было выбрасывать орехи, Каи-Наи не знал. Когда ему встречалось птичье гнездо, он всегда разрушал его, разбивал лежавшие там яйца и выкидывал из гнезда птенцов. Так поступали все ребята, товарищи Каи-Наи, и делали это без всякой злости, даже тогда, когда им совсем не хотелось есть.
Стояла замечательное утро. Листья были мокрыми от ночного дождя. Капли сверкали на солнце, как алмазы. Пахло древесной корой и прелыми листьями.
Каи-Наи пошел напрямик в ту сторону, где думал найти прогалину с костром. Там он надеялся снова выйти на след врагов.
Он уже с час шел по лесу и удивлялся, что прогалина, где он видел вчера костер, все не попадалась. Ему показалось, что он взял слишком вправо; поэтому он повернул налево и шел так некоторое время, но прогалины все не было, и паренек с досадой понял, что сбился с дороги. Каи-Наи забеспокоился. Когда он преследовал врагов, у него была одна цель — догнать их. О том, что будет дальше, он не думал. Эта лесная тропа оставалась его единственной связью с людьми, хоть они и были его врагами. Потеряв тропу, он остался один против леса, против тех могучих сил, что еще вчера грохотали над его головой. Кто знает — может, они поймут, что он заблудился, снова явятся сюда и нападут на него. Каи-Наи считал, что удар молнии, который зажег грушу, метил в него, и он только случайно, спрятавшись в дупле, избежал верной смерти.
Он заскулил и, сорвавшись с места, побежал напрямик через лес. Теперь он не знал, куда бежит, он лишь чувствовал, что оставаться на месте нельзя, что надо что-то делать и куда-то бежать. Долго в отчаянии бежал мальчик, а лес хлестал его ветвями, раздирал кожу сучками и шумел над его головой непроглядным пологом. Но вот деревья начали редеть, перед глазами Каи-Наи закачался лоскут неба, и вскоре он очутился на прогалине.
Он радостно выбежал на поляну. Посреди поляны он остановился и стал рассматривать землю, надеясь найти следы вражеской стоянки, но это была не та прогалина, где он нашел вчера костер.
Неожиданно позади послышался шорох. Каи-Наи быстро обернулся и обомлел от ужаса: в нескольких шагах от него стоял медведь. Вокруг зверя вилось облако пчел. Одной лапой медведь закрывал глаза, а другой отмахивался от яростно нападавших пчел. Видимо, медведь набрел где-то на улей, разломал его и хорошенько полакомился медом.
Медведь был тотемом родного племени Каи-Наи. Ни один человек из их племени не поднимал копье на медведя и не стрелял в него из лука. Такого дерзкого смельчака ждала бы неизбежная смерть, смерть от руки сородичей. Каи-Наи знал это. Кроме того, он знал, что все его племя, племя Уру-Уру, вело свое происхождение от медведя. Перед ним стоял кровный родственник. Каи-Наи упал на колени и поклонился медведю.
— Не трогай меня, Уру-Уру! — обратился к зверю Каи-Наи. — Я еще мальчик! Я только маленький мальчик, Каи-Наи! Мы никогда не охотимся на тебя. Это беловолосые люди не любят тебя. Они убили моего отца и взяли в плен мать. Они пошли той тропой, что ведет с прогалины, где стрела с неба сожгла дерево.
Каи-Наи хитрил: он решил воспользоваться своим сородичем, натравив его на врагов.
Когда он поднял голову, медведь был уже далеко. Отбиваясь от наседавших пчел, зверь нырнул в чащу.
Каи-Наи встал и потихоньку пошел за медведем. Он был уверен, что медведь послушался его уговоров и пошел вслед за беловолосыми людьми. Значит, если он, Каи-Наи, последует за медведем, то найдет тропу, по которой ушли враги.
Пчелы, потеряв в кустах медведя, вдруг увидели шедшего навстречу мальчика и злобно набросились на него. Каи-Наи затанцевал на прогалине, отмахиваясь от пчел, как медведь, а когда одна из них больно ужалила его в спину, зайцем ускакал прочь и скрылся в кустах. Пчелы еще долго гудели на поляне, ища, на ком бы сорвать злость.
Каи-Наи попробовал обойти прогалину и выйти на медвежий след, но это ему не удалось, и он снова заблудился. Так Каи-Наи бродил весь день, почти не евши: ему посчастливилось найти только несколько птичьих гнезд и съесть десятка полтора крошечных голых птенцов. Вечером, обессиленный, он выбрал высокое дерево и забрался на самую верхушку.
