Маборы о жизни людей с озера, но запомнили только, что люди эти едят зерно, живут довольно далеко и не собираются сейчас нападать на племя красной скалы.
Поэтому они даже не подумали, что следует приготовиться к нападению врага. Колдун заявил, что владеет чарами, которые отпугнут любых зерноедов; надо только слушаться и уважать его, великого колдуна племени орла.
Промелькнуло лето. Север дохнул холодным ветром; закружились желтые листья и с тихим печальным шорохом стали падать на землю. Ветер уже вовсю гулял по лесу, под скалой ревели пороги, и река, миновав пороги, грустно лизала песчаный берег.
Каи-Наи спускался со скалы, стоял, прислонившись к дереву, и слушал рев порогов и печальный шорох, наполнявший лес. Он часто уединялся и думал о матери. Она отказалась от него и осталась с людьми, которые убили его отца и истребили родное племя. Он не понимал ее и не понимал того, что было у него на сердце. Осенний шум леса, тоскливый шорох листьев о чем-то напоминали ему, что-то говорили. Он прислушивался и ему казалось, что деревья и листья говорят о нем, но он был не в силах понять их язык и, не понимая, возвращался домой.
Жители скалы переживали тяжелые дни. Зверей и птиц вокруг скалы почему-то становилось все меньше и меньше. Бывали дни, когда охотники возвращались домой с пустыми руками.
Тогда все племя сидело голодным и люди жались друг к другу у костров в дымных пещерах. Когда же приходила ночь — а ночи стали отчего-то непонятно длинными и темными, — в пещеры прокрадывался ужас. Он прятался в темных углах пещер, носился длинными тенями по стенам, звучал в долгом диком волчьем вое, долетал снизу с шумом могучего леса, грохотал, плескал и ревел в порогах реки, бившейся о берег под скалой…
Однажды вечером из пещеры колдуна снова полилось страшное таинственное жужжание и грозный орлиный клекот. Женщины и дети с криком и воем сбились в кучу и, укрывшись шкурами, дрожали, как в лихорадке. Каи-Наи и сам не знал, почему, но его не пугало ни это таинственное жужжание, ни яростный клекот орла. Он заметил, что в пещерах остались только женщины, дети и совсем молодые парни, а все мужчины куда-то исчезли. Это очень заинтересовало мальчика. Вскоре жужжание в пещере колдуна достигло такой силы, что стало казаться, будто там гудит целое гнездо огромных шершней.
Костер едва теплился среди пещеры, освещая кучки женщин и детей. Они сжались под шкурами и боялись даже высунуть руку, чтобы подбросить хвороста в костер.
Каи-Наи, воспользовавшись темнотой, выполз наружу и пошел к пещере колдуна. На площадке перед пещерами никого не было. Ветер гулял над скалой, снизу долетал глухой рокот порогов. Здесь, на площадке, жужжание звучало еще громче и печальнее.
Вдруг к нему присоединился какой-то глухой топот — словно топталось на месте стадо зубров. Это было так жутко и неожиданно, что Каи-Наи задрожал от ужаса, как женщины и дети, прятавшиеся в пещерах под шкурами.
Каи-Наи хотел было повернуть обратно, но любопытство победило страх, и он, опустившись на четвереньки, нырнул под шкуру, которой был завешен вход в пещеру колдуна. Он полз по проходу, ведущему в пещеру, а навстречу ему летело глухое жужжание и топот, как будто стадо зубров спасалось от тучи шмелей.
И вдруг пещера и проход сотряслись от мощного рева зубров…
Каи-Наи, дрожа, припал к земле: ему казалось, что стадо животных вот-вот ворвется в коридор и растопчет его, как маленького щенка…
Он пожалел, что не остался с другими в пещере и на свою беду забрался в жилище колдуна. Но в коридор никто не выскакивал, а из пещеры снова донесся топот.
Сжав зубы, Каи-Наи снова пополз вперед и остановился у входа во внутренний зал пещеры.
Он глянул в зал и отшатнулся: пещеру освещали горевшие по углам факелы, дым и чад густым облаком стояли под каменным сводом. Пещера была полна зубров — они танцевали и ходили по кругу.
Когда Каи-Наи присмотрелся к зубрам получше, он с изумлением увидел, что все они стояли на задних ногах, а в передних держали трещотки, со скрежетом крутившиеся и тарахтевшие на коротеньких деревянных ручках. Удивлению Каи-Наи не было предела: он разглядел, что у зубров были не копыта, а человеческие ноги и руки. Зубры, встав на цыпочки и склонив рогатые головы, спокойно и важно шли в каком-то странном танце… Вдруг они остановились и подняли трещотки вверх. Мощный рев снова потряс своды пещеры. Но теперь Каи-Наи не боялся этого рева: он знал, что перед ним были не звери, а люди, одетые в звериные шкуры. В одной паре ног Каи-Наи даже распознал неуклюжие лапы здоровяка Ману.
Каи-Наи с интересом ждал, что будет дальше. Но он мог бы спокойно просидеть в пещере всю ночь, ничего нового не увидев — мужчины племени, одетые в звериные шкуры, до утра все так же танцевали и ревели, как зубры. Это было таинственное колдовство, с помощью которого знахарь и охотники заставляли зубров плодиться в лесах у красной скалы.
Каи-Наи надоело смотреть на них. Он едва не уснул под звуки трещоток, но вовремя опомнился и пополз прочь из пещеры колдуна.
А в пещере, где жил он, женщины по-прежнему тряслись от ужаса. Костер едва не угас, но Каи-Наи разворошил угли и подбросил хвороста. Он стащил волчью шкуру с какого-то мальчишки, спавшего у костра, накрылся ею и заснул крепко, как никогда.
