Таким образом, среди главных причин советско-финской войны следует выделить внешнеполитическую ситуацию, желание советского руководства быстро решить проблему с обеспечением безопасности северо-западных рубежей, несговорчивость финнов на переговорах и неверные представления о внутриполитической ситуации в Финляндии и степени боеготовности финской армии, которая не рассматривалась как серьезный противник.
Наиболее интересной и противоречивой фигурой периода советско-финской войны является, конечно же, Карл Густав Маннергейм. В наши дни социум с удивлением узнал, что это, оказывается, был не какой-то лютый фашист и ненавистник всего русского, а российский генерал, до конца своих дней любивший Николая II и державший у себя на столе его фотографию с надписью «Мой император». Маннергейм постоянно переписывался с лидерами русской военной эмиграции. В этой связи возникает закономерный вопрос о личной мести Сталина. Но данное утверждение опровергается тем фактом, что во время тайных переговоров СССР и Финляндии о выходе последней из войны верховный вождь СССР через дипломатов передал финскому правительству условие: «Мы примем только такое соглашение, за которым будет стоять маршал Маннергейм». Также считается, что Сталин собственноручно вычеркнул Маннергейма из списка главных финских военных преступников.
И все же неясным остается самый главный вопрос: можно ли было избежать этой незнаменитой войны? Б. К. Иринчеев обращает внимание на два момента. Поскольку финское руководство не шло на компромисс, Советскому Союзу требовалось поставить в Хельсинки подконтрольное лояльное правительство, которое будет выполнять все наши требования. Советское политическое и военное руководство пребывало в некоем заблуждении относительно того, что народ Финляндии поддержит операцию СССР и воспримет эти события просто как смену правительства.
В свою очередь финны рассматривали заявления советского руководства и передислокацию войск к границе как своего рода блеф, особую тактику ведения переговоров. Их второе заблуждение заключалось в уверенности в том, что Европа непременно придет на помощь, если Советский Союз все-таки нападет. К тому же как молодая страна, только что получившая независимость, Финляндия вела себя на переговорах достаточно гордо и резко.
Одной из мифологем, введенных в оборот в последнее время, стало утверждение о том, что Великая Отечественная война является второй гражданской, корни которой уходят именно в советско-финскую кампанию. Ведь за обе стороны в этих конфликтах воевали русские люди.
По мнению историка Б. К. Иринчеева, связано это с борьбой двух группировок внутри новой финской армии в 1920-е годы. Первую группировку действительно составляли выходцы из Русской императорской армии: К. Маннергейм, В. Ненонен, в некоторой степени О. К. Энкель и еще несколько генералов. Вторая группировка – это несколько сотен молодых финских офицеров, которые в 1914 году тайно перебрались в Германию через Швецию и из которых был сформирован Королевский прусский 27-й егерский батальон германской армии, воевавший на Восточном фронте в Прибалтике. То есть здесь речь идет о военных, совершивших государственную измену и перешедших на сторону противника. Эти егеря принимали активное участие в финской гражданской войне на стороне белых. И когда после нее началось формирование вооруженных сил, они сразу же вытеснили выходцев из русской армии. Таким образом, в 1939–1940 годах русских военнослужащих в финской армии было абсолютно незначительное количество.
Также известно, что еще в начале войны председатель Российского общевоинского союза А. П. Архангельский в письме маршалу Маннергейму предложил свои услуги в борьбе с Советской Россией. Маннергейм отклонил предложение, поскольку появление белогвардейцев в частях финской армии было бы негативно воспринято самими финнами. Кстати, Архангельского впоследствии осуждал Деникин. По его мнению, нельзя было воевать на стороне тех, кто проводил антирусскую пропаганду.
Однако руководство Финляндии одобрило инициативу Б. Г. Бажанова, бывшего секретаря Сталина, сбежавшего во Францию, о создании так называемой Русской народной армии. Бажанову было позволено сформировать части РНА из советских военнопленных. Но агитация проходила крайне плохо: русские военнослужащие были невосприимчивы. Причем впоследствии финны выдали СССР всех солдат, записавшихся в РНА, и они были расстреляны.
Агитацию среди военнопленных пытались вести украинские националисты, обращавшиеся с соответствующим предложением в посольство Финляндии в Париже. Но архивных материалов по вопросу перехода наших военных к украинским националистам на данный момент нет.
Что касается четвертого пехотного русскоязычного батальона, то это были граждане Финляндии – призванные в финляндскую армию жители деревень на Карельском перешейке. То есть они воевали вынужденно.
Таким образом, утверждение о том, что советско-финская война является продолжением русской Гражданской войны или второй гражданской войной, в корне неверно.
Отдельного обсуждения заслуживает вопрос неудач СССР в ходе этой операции. Продолжительность военных действий с 30 ноября 1939 года по 12 марта 1940 года стала в каком-то роде неожиданностью для нашей страны. Ведь соотношение сил не оставляло никаких сомнений в скорой победе Советского Союза. Но триумфа у нашей легендарной, несокрушимой, в боях познавшей радость побед армии не получилось.
Конечно, сказался кадровый голод в военной среде, а как результат – плохая подготовка и неверное планирование операции.
Б. К. Иринчеев отмечает:
«Если посмотреть на дорожную сеть Карельского перешейка, который стал в конечном итоге главным театром военных действий, то мы увидим лесистую болотистую местность, есть три железные дороги, есть четыре шоссе. Красная армия все-таки привыкла воевать на сплошном фронте. И это предоставляло достаточно большие сложности. Первый этап операции был провален по логистике, снабжению и многим другим факторам. Не было расчета, что может вынести дорожная сеть, какое количество войск там вообще может поместиться. Дороги моментально запружались, графика движения не было. Можно сказать, была общая неподготовленность к проведению таких маршей. В результате план наступления запаздывал, и все делалось в спешке».
