не сообщалось ни о количестве танков в армии, ни о распределении их по механизированным корпусам.
По современным статистическим данным, Советский Союз на начало войны имел 24 300 танков. Это число упоминается и в книгах небезызвестного В. Суворова. На мой взгляд, вопрос соотношения сил бронетехники СССР и Германии заслуживает отдельного обсуждения. В книге Д. Шеина и А. Уланова «Порядок в танковых войсках? Куда пропали танки Сталина» приводятся донесения советской разведки. Предполагалось, что только одна Германия выставит на поле боя одновременно около 10 000 танков, а мощность немецкой бронетанковой промышленности оценивалась в 20 000 танков в год. Естественно, на фоне этого количества численность советского танкового парка уже перестает выглядеть такой значительной, тем более с учетом рассредоточенности нашей техники по всей огромной стране. Ведь мы нуждались в определенной концентрации своих сил как на Дальнем Востоке, так и в Средней Азии и Закавказье.
В итоге, как отмечает Д. Шеин, в наших западных округах насчитывалось около 14 000 танков. И отсюда возникает закономерный вопрос: были ли у Сталина достоверные сведения о реальной численности танковой группировки немцев?
Как отмечают многие историки, разведка в донесениях давала вождю многократно завышенную общую численность немецкой армии. Таким образом, Советский Союз получал основания считать себя серьезным и значимым противником. Однако сравнивая эти данные с числом, которое, как предполагалось, необходимо Германии для нападения, руководство страны думало, что противник пока не сконцентрировал достаточного количества сил у границ.
И здесь встает следующий вопрос: почему же руководители СССР не воспользовались предложением маршала М. Н. Тухачевского, сделанным еще в декабре 1927 года? Военачальник выступил с инициативой строительства в течение года-двух 50–100 тысяч танков, которые могли бы стать тем самым необходимым заградительным барьером на пути германского агрессора. При ближайшем рассмотрении несложно заметить утопичность этого предложения. Во-первых, в это время ни Германия, ни Япония вообще не располагали танками. Что касается оговоренного количества, то даже за 1944-й – год пикового производства в мировом танкостроении – Советский Союз, США, Великобритания, Германия, Япония и все остальные страны, вместе взятые, не произвели 100 тысяч танков. Что вообще означала бы реализация идеи Тухачевского для экономики страны, только встававшей на путь индустриализации? Полную остановку производства на всех заводах тяжелого машиностроения и их перестройку для выпуска танков. А это невероятные трудовые, материальные, энергетические и финансовые затраты. Далее мог произойти полный крах экономики, да и всей страны. И все это без учета таких «мелочей», как решение вопросов использования этих заводов в будущем, комплектования танковых войск обученными кадрами, обслуживания техники и т. д. Неслучайно Сталин ответил К. Е. Ворошилову, направлявшему записку М. Н. Тухачевского, буквально следующее:
«Этот план нарушает в корне всякую мыслимую и допустимую пропорцию между армией как частью страны и страной как целым… План сбивается на точку зрения “чисто военных людей”, нередко забывающих, что армия является производным от хозяйственного и культурного состояния страны… Анализ заменен в нем “игрой в цифири”, а перспектива роста Красной Армии фантастикой. Осуществить такой “план” – значит наверняка загубить и хозяйство страны, и армию. Отрадно, что Штаб РККА… ясно и немедленно отмежевался от плана Тухачевского».
Кстати, на тот момент, когда Тухачевский выступил с данным предложением, основным сухопутным противником Советского Союза считалась Польша при поддержке других приграничных государств и военно-технической помощи со стороны Англии и Франции.
Тем не менее накануне войны в стране шло обширное строительство и развертывание танковых войск, парк бронетехники непрерывно увеличивался. Однако здесь, конечно же, нужно принимать во внимание размеры нашей страны и вытекающую отсюда сложность с быстрым маневрированием. В связи с этим на каждом театре военных действий мы вынуждены были формировать собственную значительную группировку.
Говоря о техническом оснащении Рабоче-крестьянской Красной армии, нельзя не упомянуть Большие Киевские маневры 1935 года – самые масштабные общевойсковые учения перед войной, в которых участвовало более 65 тысяч человек, а также свыше тысячи танков. В их ходе была впервые продемонстрирована доставка танков Т-37А по воздуху бомбардировщиками ТБ-3. Причем кинохроникой запечатлено, что после отделения танка от самолета он сразу приходил в движение. Значит, во время полета экипаж находился в машине.
Несомненно, эти маневры были демонстрацией несокрушимой мощи советского государства, а также своего рода заявкой на вступление в «клуб больших европейских держав» в качестве полноправного игрока. Вместе с тем, как отмечают некоторые историки, большого резонанса, а соответственно, и какого-то трепета перед советской мощью учения Киевского военного округа не повлекли. Со стороны европейцев к советской технике возникло определенное внимание, но предчувствия скорой катастрофы у Европы не было.
Интерес для историков, да и для широкой аудитории представляет тема технического превосходства наших танков над машинами вермахта. Во многом благодаря популярной литературе последних лет, с гордостью описывающей советские «автострадные» (то есть колесно-гусеничные) танки, сформировался некий миф о значительных качественных преимуществах нашей бронетехники, якобы специально создававшейся для покорения автобанов Германии. Здесь следует сделать оговорку, что как таковой колесно-гусеничный танк не является советским ноу-хау. Подобные разработки велись в ряде европейских государств, в том числе в тех, которые не были замечены в агрессивных намерениях. Например, с такими машинами экспериментировали Чехословакия, Венгрия, Швеция. Велись соответствующие разработки в Англии и Франции.
Вообще, как считает Д. Шеин, реальной причиной разработки, постройки и впоследствии широкой эксплуатации колесно-гусеничных танков в СССР был ничтожный ресурс гусеницы как конструктивного элемента. Ведь переброска танков по нашим далеко не идеальным и протяженным путям сообщения своим ходом приводила к тому, что машины, приезжая на место назначения, вставали на долгий ремонт. При этом, как свидетельствуют историки, первые месяцы
