Однако командир Г. Гилле принял руководство разрозненными частями немецких войск при обороне Ковеля. За это он был награжден бриллиантами к Рыцарскому кресту (за всю историю этой награды были удостоены всего 27 человек).
Дивизия была пополнена и участвовала в боях в Польше, а в конце 1944 года была переброшена в Венгрию для наступления на Будапешт. Закончила войну в мае 1945 года, сдавшись в Австрии американцам.
При упоминании дивизии «Викинг» одновременно можно нередко услышать имя доктора Й. Менгеле. Действительно, некоторое время он служил врачом саперного батальона этого подразделения СС. Но, по мнению К. А. Залесского, этот факт может свидетельствовать лишь о том, что между системой концлагерей и войсками СС шла постоянная ротация кадров. И какую-то особую связь дивизии СС «Викинг» со зловещей фигурой врача Освенцима, проводившего преступные эксперименты над заключенными, искать не стоит.
Что касается судьбы командиров дивизии после войны, то обвинений в каких-то значительных преступлениях им предъявлено не было. Ф. Штайнер и Г. Гилле, пробыв в плену до 1948 года, вернулись в Германию. Гилле в рамках денацификации был приговорен к полутора годам лишения свободы как бывший высокопоставленный член СС. Однако этот срок считался отбытым в период плена. В Германии бывшие командиры активно участвовали в деятельности ХИАГ и оба умерли в 1966 году в возрасте 69 лет.
Как представляется, интерес к истории войск СС и особенно их элитных подразделений будет сохраняться и со стороны социума, и среди исследователей. Ведь историческая роль дивизий СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», «Мертвая голова», «Дас Райх» и «Викинг» не ограничивается участием их бойцов в военных действиях Второй мировой войны. Каждый элитный полк имел для Третьего рейха огромное политическое значение и являлся выражением нацистской идеологии.
Глава 15. Белые эмигранты в годы Второй мировой войны
Участие представителей белой эмиграции во Второй мировой войне и поддержка ими Третьего рейха – достаточно многогранная тема. Несмотря на то что она затрагивается в целом ряде научных и околонаучных публикаций и книг, ее нельзя назвать изученной досконально. Многие вопросы, связанные с ней, по-прежнему остаются без ответов.
Как известно, белая эмиграция приобрела массовый характер начиная с 1919 года и была связана с эвакуацией частей белой гвардии после поражений в ходе Гражданской войны. Обычно историки выделяют три этапа этой эмиграционной волны, соотнося их с эвакуацией войск под командованием А. И. Деникина из Новороссийска, П. Н. Врангеля из Крыма и А. В. Колчака с Дальнего Востока.
Если в советское время отношение к эмиграции было однозначным (в публицистике эмигрантов называли не иначе как «белогвардейскими недобитками»), то в 1990-е годы зазвучали мнения о позитивной исторической роли белогвардейцев, пытавшихся спасти Россию. Сегодня все чаще можно встретить утверждения о том, что представители эмиграции выступали исключительно на стороне Германии. Эмигрировавшие этнические немцы, бесспорно, поступали на службу Третьего рейха. Прежде всего здесь идет речь о бывших офицерах гвардейской кавалерии Российской империи. Например, лейб- гвардии конный полк императорской армии со времен императрицы Анны комплектовался в основном остзейскими немцами.
Вообще же для эмигрантской среды были характерны глубокие идеологические и политические противоречия. И это вполне объяснимо, ведь в изгнание отправлялись выходцы из различных слоев населения бывшей Российской империи – от крестьян до высшей аристократии. А главное, среди эмигрантов были представители практически всех политических ориентаций – от убежденных монархистов до эсеров и меньшевиков. Соответственно, белая эмиграция отнюдь не являлась единым целым.
В 1930-е годы перед представителями русского зарубежья, пристально наблюдавшими за развитием событий на политической арене Европы, встал вопрос: как относиться к перспективе надвигающегося военного конфликта в Европе, который наверняка затронет и СССР? Следует ли белому движению поддержать фашистскую Германию и ее сателлитов или оно должно быть на стороне СССР и союзников? Будущая мировая война могла, с одной стороны, принести долгожданный для многих эмигрантов конец большевизму на родине, а с другой – уничтожить саму Россию. И эта дилемма внесла в массы русской эмиграции брожение.
Некоторые из эмигрантов колебались. Так, А. И. Гучков, убежденный, что новая международная трагедия уже не за горами, написал в 1936 году следующее:
«Дело не в том, будет война или не будет, этой дилеммы уже нет! Фактически война уже заняла на политической карте мира свое роковое место. Нет также никаких сомнений в том, что в новом неизбежном конфликте основными и главными противниками будут Советский Союз и Германия».
При этом он избегал обсуждения вопроса о том, чью сторону должна занять российская эмиграция в будущей войне.
Многие представители Русского зарубежья считали свое пребывание в изгнании временным и мечтали о возвращении в Россию, когда русский народ одумается и призовет их свергать ненавистных большевиков.
Таким образом, в межвоенный период русское зарубежье разделилось на два лагеря. Часть эмиграции выступала за защиту СССР от внешнего врага, рассматривая Советский Союз прежде всего как свою историческую родину, а не как новое государство большевиков. Но немало представителей белой эмиграции оставались непримиримыми противниками советской власти и в предстоящем конфликте планировали поддержать Германию.
Эмигрантская пресса именовала русских беглецов, сочувствующих Советскому Союзу, «оборонцами», а тех, кто призывал к свержению большевистской власти любыми методами, – «пораженцами». Основой течения «оборонцев» стали эмигранты, придерживавшиеся преимущественно либеральных взглядов и
