задан вскользь
— Данные как, такого же качества?
— Должны быть такого же. Поставщик на этот счет ничего не говорил, если что-то будет не так — готов отдать средства при следующей встрече.
— Хорошо. Приятно иметь дело с честным человеком.
— Так Бисмарк про нас правильно говорил, думаю, что знаете…
— С русскими нужно вести дела честно или не вести никак?
Собеседники ухмыльнулись друг другу.
— Вообще, Профессор, меня в нашей интересной деятельности порой невольно поражает одно обстоятельство…
— Какое именно? Я, Хуан, вообще-то, в 90-е и намного более интересным занимался, но отошел от таких занятий, а сейчас это так, случайный приработок.
— Да то обстоятельство, что люди, которые казалось бы, занимаются, как бы сказать… специфическим бизнесом, оказываются намного честнее и порядочнее тех, которые занимаются обычным. Умом-то понимаешь, почему, но все равно парадоксально…
— Какие уж тут парадоксы… Если не будешь вести себя порядочно, с тобой очень даже могут и поступить… специфически…
— Парадокс как раз в том, что обычный мир, по факту, оказывается более гадким, сволочным и гнусным, чем специфический. Вполне можно сделать пакость и уйти безнаказанным…
— Эх, Хуан… Есть одна цитата, которую часто вспоминает мой школьный товарищ, вот и я за ним повторю… «От всякой мудрости — много печали и умножающий знания умножает скорбь»
— Цитате не одна тысяча лет, однако, но она все вернее и вернее…
— Имеете в виду то, что знаний больше?
— И это тоже. Хотя проблема не столько в объеме знаний, сколько в их… возможной плотности и изначальной ориентации на всякие гадости. Интернет один чего стоит…
— Да, мне порой кажется, что от различного дерьмища из этого Интернета можно дочиста отмыться даже в сточных водах на Курьяновской станции аэрации, ну, той, которая канализацию всей Москвы чистит.
— Ладно, что-то мы о грустном… Позвоню в начале января. Источник данных не пропадет?
— Надеюсь, что нет, но обещать не могу.
— Хорошо, прощаюсь с Вами с благодарностью!
— И я тоже! До свидания.
До самолета оставалось еще несколько часов, но мешкать Хуану не следовало. Он, втихую от дона Педро, поднял кое-какие контакты в Москве и сейчас занимался тем, чего он еще никогда не делал — работой на себя.
— Вот номер телефона…
— Учтите, прослушка стоит совершенно других денег, да я ее и организовать-то не смогу.
— Я понимаю! Повторю еще раз, для полной ясности: Мне нужны только факты звонков, номера телефонов, дата-время и ФИО абонентов, дальше сам разберусь.
— ФИО будет, только если абоненты в нашей сети или присутствуют на дисках с утекшими от конкурентов данными. Кстати, для нашей сети могу выдать и примерные координаты звонившего.
— Хорошо, принято. Отправлять будете на этот e-mail, пароль для архивов — ниже.
— Раз в день нормально?
— Пойдет. Держите за три месяца вперед, думаю, что больше не понадобится. Да, вот еще доплата за координаты, благодарю, что проинформировали!
— Спасибо, ждите!
Сама встреча продолжалась не более десяти минут, но вот добираться сначала до Ясенево, а потом до Шереметьево… К счастью, метро работало не хуже, чем в советское время, чему Хуан был сильно удивлен. Но не только это было причиной его удивления. Тут требовался не то, чтобы опытный взгляд, а, скорее, взгляд со стороны, так как при ежедневном наблюдении происходящее становится рутинным и мелкие детали назревающих перемен остаются незаметными. А замечать было чего…
Россия явно восстанавливалась.
Это было заметным по совокупности множества мелких деталей, которые порой нельзя было объяснить словами, и по отдельности они не говорили практически ни о чем. Нужно было быть русским человеком для того, чтобы это ощутить, однако, так как Хуан родился именно в России, это чувствовалось им в полной мере. Пожалуй, самым заметным для посторонних была возросшая уверенность людей. Он побывал в Москве в кризис 1998 года и мог
