фамилию — Исаев. Его кличка — Вьетнамец. Большая пакость, должен доложить. Сам неоднократно привлекался нами. А брат работает в милиции. Он вчера сопровождал со службы Степаныча. Но все это — мелкая рыбешка. Крупная рыба, — Максим написал фамилию на клочке бумаге и тут же порвал его. — Законными методами его, увы, не взять…
В квартире Кудриных Батяню встретила заплаканная жена депутата.
— Напали на Андрюшу утром, когда он в думу шел. Били стальными прутьями. Только что звонили из больницы. Андрюша умер, не приходя в сознание, — прошептала он и забилась в истерике.
Вернувшись домой, Рассказов направился было в душ. В этот момент в дверь настойчиво позвонили. Рассказов глянул в глазок. У двери стояли Царько и Буров. Парень открыл дверь и влетел в квартиру, получив удар в челюсть. Следом за Царько вошел Вьетнамец, за ним Бур и еще пятеро «быков».
— Всех продал, падла? — спросил Вьетнамец.
— Помогите! — завопила, поняв, что к чему, мать Рассказова и свалилась.
Кастет Вьетнамца проломил ей череп. Размахивая стальными прутьями, парни погнали Рассказова к балкону. Он пытался отбиваться. Но прутья рвали его тело, крушили кости. «Суки!» — хрипел Рассказов уже на балконе, пытаясь вступить с противниками в ближний бой. Его схватили за ноги и перебросили через перила. С воплем, суча ногами, Рассказов полетел с двенадцатого этажа, шмякнулся об асфальт и распластался на нем, обдав все вокруг кровью, мозгом, обрывками внутренностей.
Ночью Максим Завалишин ждал вызванного такси. Зазвонил телефон. Водитель сообщил, что он уже во дворе и ждет пассажира. Максим выглянул в окно. У подъезда стояла машина. Завалишин вышел из дома и направился к «Волге». Его ослепил свет нескольких внезапно включенных фар. Прикрыв глаза рукой, Максим попытался сориентироваться. Пять автоматных очередей разнесли его в клочья.
Посреди заросшего тиной озерца стоял на плотике обессиливший от потери крови Буров. Саднило рану на груди, нанесенную кинжалом с двойным клинком, гнул к воде подвешенный на шею тяжелый камень. Множество глаз смотрели на него с берега, лодок, плотов. Рядом с Буровым стоял одетый в пурпурно-черную мантию «Большой человек».
— Ты приносишься в жертву за то, что предал нас! — с этими словами «Большой человек» ударил парня по темечку тяжелым ритуальным молотком.
Тот охнул, взметнув сноп брызг, скрылся под водой. Через несколько секунд вода забурлила пузырями вышедшего из легких утопленника воздуха, а через несколько минут тина сомкнулась над местом казни.
Царько с облегчением перевел дух — устранен последний свидетель его измены. Еще утром «Большой человек» хвалил его за твердость, проявленную в прокуратуре, и даже наградил доходом с двух табачных киосков. Царько побрел вместе со всеми к машине. Внезапно несколько пар рук впились в него, прижали к стволу сосны, прикрутили к дереву толстой цепью. Со всех сторон забубнили заклинания. На голову Царько полили бензин. Когда «Большой человек» подошел к парню, тот был насквозь мокрый.
— Мы принесем в жертву и тебя. Только кровь твою пить не будем. Мы знаем, что у тебя сифилис. Знаем и это! — «Большой человек» ткнул в лицо Царько написанное им в прокуратуре чистосердечное признание.
Парень хотел что-то сказать, но «Большой человек» забил ему в рот документ и взялся за факел. Пламя в секунду охватило Царько. Ветер понес в дебри лесопарка вонючий дым, искры, предсмертные крики.
Леонид Григорьевич наблюдал, как с места жертвоприношения отъезжают иномарки. Пару часов назад он узнал о гибели Максима. Теперь Батяня окончательно понял, сколь мощна и всесильна структура, против которой он с друзьями вступил в борьбу. Структура, которая беспощадно уничтожает противников, но столь же беспощадно и изощренно расправляется с провинившимися сторонниками.
«Большого человека», фамилию которого утром сообщил Батяне Максим, знал весь город. Он не был местным. В их областном центре «Большой человек» появился несколько лет назад. Создал одно предприятие, второе. Затем неожиданно для всех скупил акции одного из крупнейших в стране заводов. Он ни с кем не спорил. Исправно платил властителям и уголовникам. Местные мафии неоднократно занимались переделами собственности. Гибли «авторитеты» и «смотрящие». Пачками укладывали на кладбище «быков» и «бригадиров». Время от времени убивали бизнесменов, а он все увеличивал свои владения. После очередной войны главарям мафии стало ясно, что они владеют лишь вершиной айсберга, а сам айсберг принадлежит мощной структуре, щупальца которой пронизали даже местные мафиозные группировки. Разборки прекратились мгновенно. Мафии подчинились «Большому человеку». С их помощью он подмял под себя всю местную администрацию, стал депутатом областной думы и теперь рвался в Государственную. Внезапно исчезли несколько интересовавшихся «Большим человеком» журналистов, затем бесследно пропал начальник Налоговой полиции, а теперь в открытую убиты последние не устраивавшие его люди.
Леонид Григорьевич знал, что ему не дадут покинуть город. Смерть не страшила его. Больше всего боялся он погибнуть, не отомстив за Любаньку, друзей, Максима, девочек. Знал он, что сможет сделать это только незаконными методами.
Батяня поехал на дачу Вьетнамца, адрес которой сообщил покойный Максим. У Безрукова было немного времени, пока тот с подручными проводят
