пьесы». Сегодня он должен был выйти на сцену в спектакле «Записки русского путешественника».
Мне посчастливилось быть с ним знакомым, и я имел огромную радость слышать мною написанные слова, произнесённые его неповторимым и даже неподражаемым голосом.
Когда я пришёл, будучи совсем молодым, никому не известным автором в театр, Альберт Леонидович совершенно искренне и радостно меня принял как равного, как коллегу. При этом я испытывал настоящий трепет перед человеком, которого знал с детства по фильмам, а потом уже узнал как, не побоюсь этого слова, великого театрального актёра.
Альберт Филозов был актёр таинственный, умный, негромкий и потрясающе подробный. Он всегда был каким-то нездешним, из другой эпохи и другого пространства. В нём чувствовался потайной аристократизм. Потайной, потому что настоящие аристократы никогда свой аристократизм не демонстрируют. В театре и в кино он жил и работал, а главное – существовал очень достойно, по-рыцарски, ни на кого не похоже. Возможно, я ошибаюсь, мы не общались много, но я всё время чувствовал в Альберте Леонидовиче странное одиночество, он был одинок даже в компании коллег, приятелей, поклонников.
Понятное дело, что такой человек и такого уровня актёр не мог быть простым. Он был сложный человек, но преданный профессии, сцене и качеству исполняемой им сценической работы. Я всегда видел его грустным, и всегда он был остроумным. Он запомнится мне как печальный человек, а печаль часто бывает признаком ума и чувствительности души.
Он сыграл много замечательных ролей, вкус его не подводил…
Театр «Школа современной пьесы» осиротел, русский театр осиротел. Не представляю никакого другого артиста вместо него в спектаклях, в которых он играл.
Сегодня он должен был выйти на сцену в моей самой первой, довольно наивной пьесе «Записки русского путешественника». Он играл её пятнадцать лет, играл всегда смешно, остроумно и кристально точно. Больше не сыграет. В сегодняшнем вечернем московском театральном репертуаре зияет пустота несыгранного спектакля. В моей жизни теперь зияет пустота, которую никем невозможно заполнить, поскольку ушёл неповторимый человек и удивительный артист.
Было удивительное и радостное маленькое событие на спектакле в Оренбурге, до сих пор вспоминаю и улыбаюсь. Такие моменты случаются, но они редки… Играл спектакль «Шёпот сердца» и уже в начале второго часа пребывания на сцене почувствовал что-то странное, почти неуловимое. Я почувствовал, что внимание зрительного зала переключилось с меня на что-то. Я не могу проанализировать это ощущение. Видимо, сказывается обострение всех органов чувств во время сценической работы и ещё, конечно, колоссальный опыт пребывания на сцене в одиночку… Но я именно почувствовал что-то неуловимое. Продолжая произносить текст, не останавливая исполнения роли, я постарался оглядеться по сторонам и увидел, что справа от меня, вровень с головой, порхает маленький мотылёк. Малюсенькая бабочка или довольно крупная моль. И она ярко светится в лучах прожекторов. В этот момент я понял, что зритель, разумеется, смотрит не на меня, а на это существо. Я махнул рукой, чтобы прогнать мотылька, но он взял и облетел вокруг меня по довольно близкому радиусу. В зале послышался смех. Я ещё раз попытался его прогнать, но он вернулся и прочь не полетел. В зале засмеялись активнее. Тогда я сказал публике, что этот мотылёк мною в спектакле не задуман и что он местный. Радостный смех усилился. После этого я замахал уже обеими руками. Мотылёк облетел меня ещё раз по большему радиусу и скрылся с глаз, вылетев из света прожекторов…
В этот момент мне прилетели в голову неожиданные слова. Они прилетели так же, как прилетел этот мотылёк. Когда приходят во время спектакля точные и весёлые слова, это чудесные моменты. Я сказал публике: «Простите, я прогнал его только по той причине, что на афишах указано, что это моноспектакль». Зрители и я вместе посмеялись и почувствовали то самое, что так редко случается в театре.
Сейчас я в Минске. Вечером спектакль. За последнее время было много переездов. Неделю назад был в Салехарде, маленьком северном городе на берегу огромной реки, с маленькими-маленькими деревьями и огромными сугробами… Сыграл спектакль с огромным удовольствием. В городе нет и никогда не было своего театра, но благодаря усилиям буквально нескольких людей там проходит театральный фестиваль. Многие люди впервые узнаю?т, что такое театр, впервые получают театральные впечатления. Это удивительно.
Из Салехарда перелетел скачком, через Москву, в Оренбург, два года не был в этом степном городе. Утром вылетел из снегов, вечером прилетел в пыль. Очень пыльно в это время года в Оренбурге. Побывал в Первом президентском кадетском корпусе, впечатления самые светлые и прекрасные. Совершенно не ожидал такой правильной атмосферы и приверженности благородной идее, не ожидал столь неформального и недемагогического отношения к военному воспитанию мальчиков. Проще говоря, там всё очень здорово придумано и сделано.
Я посмотрел, как и где они учатся, как и где живут. Поскольку я не военный чин и не государственный чиновник, меня принимали вполне неформально, с интересом и любопытством, а мне было ещё любопытнее.
Мне ужасно понравилось, как там всё организовано и как мальчишки там живут, сосуществуют, учатся, как смотрят, говорят… Но это отдельный разговор.
Посещение кадетского корпуса даёт глоток воздуха и смысла. Похожие ощущения у меня были во время посещения в Комсомольске-на-Амуре предприятия, на котором делают самолёты «Сухой Суперджет-100». Затерянный бог знает где город, в котором всё так-сяк и наперекосяк, – и вдруг такое потрясающее производство, и на нем достойные и осмысленные люди. Я был счастлив в Северодвинске, общаясь с людьми, которые делают атомные подводные лодки. Я был счастлив находиться в самой большой в мире подводной лодке проекта «Акула» и общаться с людьми, которые на ней служат. С не
