— Если ты разожжешь здесь огонь, корабль загорится, и мы утонем! — несмотря на отчаяние в голосе Бьора, испуганно возражала Мательда.
— Да нет же! — Бьор все еще держал в руке кремень. — Мой отец увидит дым и возьмет нас на борт.
— А если нет? Если он не заметит нас, он ведь нацелен только на Риво Альто, чтобы вызволить тебя из тюрьмы?
— Горящий корабль в открытом море, которого не заметит Альрик? — Бьор откровенно расхохотался. — Да ты не знаешь моего отца!
Сняв с себя всю одежду и закрыв глаза, Альрик заставил себя соскользнуть по борту в воду. Он был обвязан канатом вокруг туловища, пеньковые нити больно царапали кожу, но норманн почти не чувствовал этого: напротив, ледяная вода сняла боль в отравленном теле. От этого целительного холода у него перехватило дух.
Над собой он видел склонившиеся над бортом лица арабов, из уст наместника слетали, видимо, слова ободрения, только плеск волны о борт был слишком громким, чтобы разобрать, что они все восклицают.
Погрузившись в воду по горло, Альрик для начала попробовал сделать несколько плавательных движений, и руки показались ему бессильными: море было спокойным, но яд все еще циркулировал по жилам кендтманна — долго продержаться на воде он пока не сможет.
Старый моряк решил применить один из самых древних моряцких способов определения, в каком направлении находилось ближайшее побережье. Держась за канат, он подтянул ноги до такого уровня, чтобы мошонка стала свободно болтаться в воде, и усмехнулся: самые старые моряцкие шутки были о свободно плавающей в открытом море мошонке моряка! Несмотря на весь страх перед обморожением и переохлаждением, даже перед гибельной пастью какой-нибудь хищной рыбы, кендтманны время от времени перебирались через борт в воду, чтобы определить самыми чувствительными частями своего тела направление течения.
Он ощутил течение и подал знак арабам — те вытащили его обратно на палубу. Едва дотронувшись ногами до досок палубы, он рухнул на нее как подкошенный. Кто-то тут же обернул его одеялами, в руки сунули деревянную кружку с горячей водой.
Альрик втягивал пар носом и ртом, наслаждаясь ощущением теплоты, ставшей растекаться по его телу.
— Ты определил, куда нам плыть? — нетерпеливо потребовал ответа Абдулла. Его голос дрожал от волнения.
«Да, я знаю курс, — смахнул Альрик мокрые волосы с лица. — Но он не приведет меня к моему сыну, скорее к подножью вулкана. А оттуда я убегу. Никто не ориентируется на этой горе лучше меня».
Он согласно кивнул Абдулле и отдал арабским морякам точные указания.
— Если вы и теперь собьетесь с курса, — добавил Альрик, — то следующим, кто будет искать правильное течение, станет «франк».
Уже издали вулкан приветствовал их флагом из дыма. Словно путеводный знак, облако дыма висело над заснеженной вершиной, под действием ветра склоняясь на северо-запад. На берегу отчетливо ощущались запахи серы и гнили, что вызывало у Ингвара тревожные мысли: хватит ли там, наверху, воздуха, чтобы дышать?
— Пошли! — скомандовал он, напрягая мышцы рук. Магнус, Килиан и Яа сделали то же самое, и ящик с санками скользнул через борт «Висундура» в прибрежную отмель, где его подхватили две дюжины рук и перенесли этот необычный саркофаг на берег.
— До сих пор мы только снимали тяжесть с горы, — заметил Магнус и потрогал санки. Ящик остался сухим. Крепко обвязанная мумия лежала внутри.
— Видимо, настала пора кое-что отдать вулкану, — ответил на это Ингвар. Он хотел пошутить, но слова эти, прозвучавшие среди дыма и вони Этны, готовящейся к извержению, оказались многозначительнее, чем он сам хотел.
Яа скривил рот и набросил на себя шерстяную накидку. Темное лицо сразу исчезло под капюшоном, откуда светились лишь белки глаз.
— Я так и не понял, зачем мы тащим мумию ко льду, — пробурчал он. — По-моему, было бы проще притащить лед к мумии.
— Так оно и есть, — изрек мудрость Джамиль. — Если пророк не идет к горе, значит, гора должна идти к пророку. Это сказал еще Мухаммед, — поучительно поднял он указательный палец в небо.
— Вы что, хотите стать рабами трупа? — съязвил Ингвар. — Конечно, мы можем приволочь несколько кусков льда с вершины — и что дальше? Лед начнет таять, и мумия продолжит разрушаться.
— У тебя, конечно, есть план получше? — не без иронии заметил Магнус.
— Мы должны заморозить Александра целиком, — кивнул Ингвар. — Доставим его на гору, туда, где мы обычно добываем лед. Пар, который выходит из недр вулкана и потом кристаллизуется, осядет на нем. Пройдет совсем немного времени, и мумия окажется в саване изо льда. В нем она и будет находиться, когда мы доберемся до Риво Альто, а там обменяем на Бьора. Готовы? Раз-два, взяли!
Если бы арабы, хозяева Сицилии, в этот день внимательно наблюдали за белыми склонами вулкана, им бы обязательно бросилась в глаза процессия из четырех мужчин, поднимавшихся в гору. Процессия эта передвигалась едва ли быстрее луны, проплывающей по ночному небу, поскольку путь изобиловал непроходимыми лощинами, которые лава прогрызла на склоне горы.
Когда они достигли ледяного поля, Ингвар скомандовал остановиться.
— В прошлый раз, — сказал он, с трудом переводя дыхание, — я был здесь вместе с отцом и братом. — Из его рта вырывались белые облака, растворяющиеся в синеве воздуха.
