Дочь Монтесумы. Сердце Мира

– Согласен, дон Игнасио, но лучше все-таки остерегаться этого испанца. Он ни перед чем не остановится!

– Не бойтесь за меня, – возразил я, посмеиваясь над его страхами. – На пароходе более двадцати индейцев, среди них есть два-три из «Братства Сердца». Впрочем, действительно, нам безопаснее спать на палубе, а не в каюте.

Ночь была великолепная, и мы долго не спали, любуясь красотой неба, сиявшего легионами звезд. На рассвете, когда мы уже спали, нас разбудило неожиданное полное затишье. Пароход стоял неподвижно среди безбрежного залива, на западе еще виднелись слабые звезды, а на востоке вместо ожидаемого дневного светила мы увидели небольшую, но темную полосу тучи.

– Что случилось? – спросил сеньор Джеймс проходившего мимо капитана.

– Машина поломалась, а идти на парусах нельзя: нет ни вздоха ветерка. Впрочем, все ничего, машинист давно на пароходе и знает слабые стороны своей машины.

– Да, но простой, задержка в пути! – заметил сеньор. – А вы не боитесь шквала? – спросил он опять, видя, что капитан тревожно всматривается в горизонт.

– Нет-нет! Не мы, бедные моряки, делаем погоду. El norte?[48] Нет-нет! – повторил капитан, точно отгоняя от себя неприятную мысль. – А впрочем, quien sabe – кто знает?

Опасения наши не сбылись. Машина работала опять, и около трех часов пополудни Молас указал нам вдали узкую береговую полосу. Немного правее был мол реки Грихальвы, а затем и цель нашего путешествия – Фронтера.

– Хорошо, – сказал сеньор Джеймс, – я принесу свои вещи снизу. – И через несколько минут вернулся к нам, неся связанный узел.

– Разве вам понадобятся ваши вещи сегодня? – спросил очень удивленный капитан, видя наши приготовления.

– Разумеется. Ведь это же Фронтера! – ответили мы.

– Совершенно верно! – подтвердил капитан. – Но туда мы зайдем только на обратном пути, через неделю или, если святым угодникам будет угодно явить нам свои милости, на шестой день.

– Но нам выданы билеты до Фронтеры! – запальчиво возразил сеньор Джеймс.

– Я знаю, – хладнокровно продолжал капитан, – и не требую с вас никакой доплаты, но мне приказано идти прямым рейсом на Кампече и уже на обратном пути зайти в Фронтеру. Если только буря не заставит меня изменить курс!

– Пусть буря потопит вас, ваш пароход и ваших хозяев! – кричал мой друг, призывая на голову своего собеседника всякие напасти.

Капитан оставался совершенно спокойным. Он пожимал плечами и наконец произнес:

– Что за странный народ – англичане! Вечно они торопятся! И стоит ли говорить так много о столь малом времени? Не все ли равно, что завтра, что сегодня, а иногда оно и лучше!

Тем временем полоска тучи росла и ширилась, расползаясь по всему небу. Капитан стал тревожиться, и сам сеньор Джеймс, забыв о неудаче, сказал мне:

– Мне не нравится небо, Игнасио.

Я ничего не ответил, так как мы оба явственно расслышали вопрос Моласа к одному матросу:

– El norte?

– Si, el norte, – последовал ответ.

«El norte» – буря и шквал – были неизбежны. Я внимательно всматривался в действия капитана и следил за его распоряжениями. Было два выхода: повернуть на Фронтеру, но, по словам капитана, нам угрожала большая опасность, что шквал нас догонит и выбросит на прибрежные утесы, не дав пройти мол в установленном месте. Другой выход был – держаться подальше в открытом море. Капитан избрал последнее, вполголоса браня сеньора Стрикленда, будто бы сглазившего погоду и навлекшего на нас эту бурю.

– Матросы говорят, что мы потонем, – сказал я, подходя к своему другу.

– Как вы хладнокровно относитесь к этому, все вы, индейцы! – с горячностью упрекнул меня сеньор. – До берега далеко?

– Около двенадцати миль, я слышал… А что касается гибели, то Господь, если захочет, спасет нас, а не захочет – мы потонем. Нельзя идти против судьбы!

– Истинно индейское миросозерцание! Но я и мои соотечественники думают иначе, и хорошо делают, а то от Англии осталось бы не больше следа, чем от вашего царства. Я предпочитаю умереть в борьбе, а не сложа руки!.. Что здесь за матросы? – спросил он после минутного молчания.

– Мне кажутся они людьми опытными, и сам капитан тоже старый моряк… Смотрите!

За спиной Стрикленда блеснула яркая молния, за которой раздался громовой удар, и на нас налетел первый порыв сильного ветра. Потом – минута полного затишья. Издали на нас надвигались движимые какой-то неведомой силой волны, и при виде их капитан, опасаясь, чтобы они не захватили пароход боковой качкой, распорядился поставить его в разрез волн. Он велел также запереть наглухо все входы в каюты, чтобы вода не залила их. На корме осталась только команда, Молас, сеньор Джеймс и я. Остальные пассажиры были внизу.

Пенистая водяная стена быстро приближалась. Обеими руками крепко ухватившись за канат, я дал тот же совет моим товарищам: