поставлен глубоко внизу пирамиды, чтобы хлынувшие воды могли залить сам храм и спрятанные в нем сокровища и скрыть их навсегда от взоров людей… Теперь вы достаточно полюбовались этим видом, перейдем к осмотру наших общественных мастерских и заведений.
На обратном пути нам встретилось несколько человек, в том числе Тикаль. Он поклонился Майе, говоря:
– Я пришел сюда, так как узнал, что ты здесь. Мне нужно сказать тебе кое-что наедине.
– Не нужно, – ответила Майя, – чтобы не было потом никаких домыслов! Если есть что сказать, говори при всех.
– Я не могу! Мне нужно сохранить это в тайне. Умоляю исполнить мою просьбу для пользы твоего отца и твоей собственной.
– Без свидетеля я не согласна.
– Тогда прощай!
– Погоди… Если ты не хочешь говорить при людях из нашего народа, то скажи при этом чужестранце Игнасио. Он нашего племени, понимает наш язык, член нашего Братства!
– Член Братства? Как может иноземец быть членом Братства? Докажи.
Отведя меня в сторону, он предложил несколько вопросов, на которые я дал условленные ответы.
– Согласен? – спросила его Майя.
– Хорошо! Только отойдем подальше. Мне нелегко говорить о своем деле… Несколько лет мы были обручены, и наша свадьба была отложена до твоего возвращения…
– Но случилось иначе, и теперь мне кажется лишним говорить о нашем обручении.
– Не совсем. Прежде всего мне нужно получить твое прощение. Ты знаешь, как я тебя любил: ни одна другая женщина никогда не была ближе моему сердцу.
– Странно звучат эти слова в устах новобрачного! – сказала Майя со смехом.
– Может быть! Но я не люблю Нагуа, хотя она очень любит меня. Вчера при одном виде тебя мое сердце перевернулось.
– Зачем же ты женился на ней?
– Тебя я считал умершей, твоего отца тоже, как и все до единого человека думали здесь. Разве я не должен был поторопиться занять место, полагающееся мне по праву, когда многие составляли заговор против меня? Мне очень помогал Маттеи своим влиянием, и естественно, что я женился на дочери высшего сановника.
– И прекрасно, и всему конец! Ты просишь моего прощения, и я говорю, что не буду ревновать и завидовать.
– Нет, не конец! Я пришел просить тебя, чтобы ты возобновила свое обещание быть моей женой.
– Нарушив данную мне клятву, ты меня еще и оскорбляешь? Ты хочешь сделать меня наложницей после Нагуа?
– Нет, я говорю, что, когда Нагуа будет устранена, ты займешь ее место – и твое собственное по праву.
– Но ведь Царица Сердца не может развестись?!
– Если она перестанет ею быть, то развод возможен, как и для всякой другой женщины.
– Путь смерти? Нет, я его не хочу. Совесть имеет свой закон, если его нет у любви. Иди к своей жене и постарайся, чтобы она никогда не узнала о твоих словах.
– Это твое последнее слово, Майя?
– Почему ты спрашиваешь?
– Потому что многое от тебя зависит. Вскоре соберутся граждане и знатные, чтобы решить, кто должен править: твой отец или я. Обещай быть моей женой, и я отступлюсь в пользу твоего отца. Он будет касиком до конца своих дней. Откажешься – я буду мстить тебе, твоему отцу и твоим друзьям.
– Будет то, чему суждено быть. Твои угрозы меня не пугают. Можешь составлять заговор против облагодетельствовавшего тебя старика, но я еще раз говорю тебе: никогда не буду твоей женой!
– Может быть, ты еще возьмешь свои слова обратно? – произнес он спокойно и с поклоном ушел.
– У вас опасный враг! – сказал я Майе.
– Я его не боюсь.
– По-моему, он опасен. Народ очень волнуется, и я не удивлюсь, если мы не увидим завтрашнего дня.
Мы подошли к сеньору.
– Помогите мне сойти вниз, я очень устала. Дайте вашу руку… Мы долго вас заставили ждать? Я сейчас сделала для вас больше, чем бы сделала для себя!
– Что такое?
– Узнаете в свое время… Но дорого я дала бы, чтобы наша нога не ступала в этот город.
Два часа спустя, уже со свитой Зибальбая и Майи, мы снова очутились наверху пирамиды. Теперь на ней собрались толпы народа – все взрослое население города. Около жертвенника, по правую сторону, стояли Тикаль и Нагуа и двое или трое знатных туземцев, хорошо вооруженных, с отрядом
