Приключения Айши

и Айша.

Все же мы могли описать ей условия жизни и деятельности разных народов того времени, когда мы отправились в путешествие, и даже, с большей или меньшей степенью неточности, нарисовать карты кое-каких стран с их границами – эти карты Она долго рассматривала в глубокой задумчивости.

Наибольший ее интерес возбудили китайцы, может быть, потому, что Она была знакома с многими монголоидными народами и, как и мы, понимала их наречия. Для всех этих расспросов у нее была своя побудительная причина, которую однажды вечером Она изложила самым деловым тоном.

Те, кто прочитал первую часть этого повествования, оставленную мной для опубликования в Англии, вероятно, помнят, что во время бесед в Коре Она шокировала нас высказанной ею решимостью завладеть Великобританией только потому, что мы происходим из этой страны. С тех пор выросло ее могущество, а соответственно – и притязания: Она вознамерилась сделать Лео самодержавным правителем мировой империи. Напрасно он горячо уверял ее, что не питает подобного желания. Она только посмеялась над ним и сказала:

– Среди каких бы народов я ни появилась, я должна повелевать этими народами, ибо Айша не может быть на вторых ролях среди смертных. А ты, Лео, – мой повелитель, более того, мой хозяин. Ясно поэтому, что ты должен быть повелителем и всей земли, а может быть, и других планет, о которых я кое-что знаю; думаю, что я смогу их достичь, хотя пока еще я не сосредоточивала на этом свои мысли. Моя истинная жизнь еще не начиналась. Недолгий отрезок времени, который я прожила в этом мире, я провела в мыслях и мечтах о тебе, ожидая твоего возрождения, а в последние годы, с тех пор как мы расстались, ожидая, когда ты возвратишься ко мне.

Но пройдет еще несколько месяцев – и дни приготовления останутся позади; ты, как и я, обретешь вечную энергию, всю мудрость веков и мощь, способную рушить горы и осушать океаны, – тогда и начнется наше истинное существование. Никак не могу дождаться часа, когда мы, словно две звезды, только что воссиявшие в небесах, предстанем во всем своем великолепии перед изумленными взорами людей. Я буду счастлива видеть, да, говорю тебе, Лео, я буду счастлива видеть, как державы и метрополии и их владения во главе с их царями и наместниками будут склоняться перед нашими престолами и смиренно умолять, чтобы мы позволили им исполнять нашу волю. Некоторое время, по крайней мере, – добавила Она, – я буду счастлива, а затем мы обратимся к более великим свершениям.

Все время, пока Она говорила, сияние ее чела усиливалось и ширилось, – вот оно уже засияло над ее головой, точно развернутый золотой веер; ее дремотные глаза вспыхнули от этого сияния и стали похожи на мерцающие зеркала, в которых я увидел гордое величие на троне и склоняющиеся пред ним в смиренной мольбе народы.

– И как же, – спросил Лео, подавляя стон, ибо перспектива владычествовать всей землей нимало его не прельщала, – и как же ты, Айша, собираешься достигнуть всего этого?

– Как, мой Лео? Достаточно легко. Много вечеров я слышала мудрые беседы нашего Холли – должна, однако, оговориться, что мудрыми считает их он сам, но ему еще предстоит пройти долгий путь к мудрости; я долго рассматривала его кое-как накарябанные карты, сопоставляя их с тем, что запечатлелось в моей памяти, ибо в последнее время мне недосуг было заниматься такими пустяками. Я также тщательно обдумала твои рассказы о народах, населяющих этот мир, о всяческих их безрассудствах, о тщетной борьбе за богатство и незначительное превосходство – и я пришла к выводу, что разумнее и милосерднее всего – объединить их в одно целое под нашим владычеством: мы возьмем их судьбу в свои руки, искореним войны, недуги и бедность, дабы эти однодневки, – (она употребила слово «эфемериды»[100]), – жили счастливо от колыбели до могилы.

Если бы не твое непонятное отвращение к кровопролитию, необходимость которого часто диктуется политическими соображениями, – ты, Лео, увы, не философ, – мы могли бы достичь своих целей очень быстро, ибо я владею оружием, способным сокрушить их сухопутные армии и потопить их флоты; да, это так, ведь мне повинуются даже молнии и стихийные силы Природы. Но тебя устрашает зрелище Смерти, ты полагаешь, будто Небеса будут недовольны, если я стану – или буду избрана – орудием их воли. Ну что ж, твое слово для меня закон, поэтому поищем более мирный путь.

– И как же ты убедишь земных владык отдать тебе свои короны? – спросил я в изумлении.

– Народы сами предложат нам стать их властителями, – уклончиво ответила Она. – О Холли, Холли! Как ограничен твой ум, как бедно твое воображение! Прошу тебя, напряги как следует твою мысль. Когда мы явимся среди людей, щедро осыпая их золотом, облеченные ужасающим могуществом, ослепительно прекрасные и бессмертные, не воскликнут ли они в один голос: «Будьте нашими монархами, правьте нами!»?

– Возможно, – с сомнением ответил я. – И где же ты явишься?

Она взяла нарисованную мною карту Восточного полушария и ткнула пальцем в Пекин.

– Здесь мы обоснуемся на несколько столетий – три, пять, семь, – сколько понадобится, чтобы переделать этот народ в соответствии с моими вкусами и целями. Я выбрала китайцев, потому что их, как ты говоришь, бессчетное множество; они отважны, умны и терпеливы, и, хотя сейчас они беспомощны, потому что ими плохо управляют и не дают им необходимого образования, они могут затопить своими полчищами маленькие западные страны. С них мы и начнем наше правление, и в течение нескольких веков не будем посягать на большее – за это время они смогут усвоить нашу мудрость, а ты, мой Холли, сделаешь их армии непобедимыми, учредишь в их стране разумное правление и дашь им богатство, мир и новую религию.

Я даже не поинтересовался, какова будет эта новая религия. Излишний вопрос, ибо я был убежден, что это будет культ Айши. В голове у меня теснилось