матушка, то лучше оставьте эту затею. И передайте мои слова вашему брату.
– Получается, вы обо всем знаете, сэр?
– Да, конечно же знаю, – промолвил сэр Бонами. – Я присутствовал при этом, видел, как она сделала ставку и все за сим последовавшее. Признaюсь, это было весьма неразумно с ее стороны, ибо все говорило о том, что фортуна окончательно покинула ее… Однако я не вижу решительно никакого повода для беспокойства со стороны Эвелина. Игра была честной. Помнится, все подшучивали над вашей маменькой, говоря, что совершенно в ее духе ставить драгоценности, когда кончаются гинеи. Даже сам Сильвердейл не сумел придать рассказу об игре и тени чего-либо скандального. Забудьте о случившемся, Кит, и передайте мои слова Эвелину.
– Я не могу забыть, сэр, впрочем, как и Эвелин. Брошь обязательно следует выкупить.
– Я бы не стал этого делать, – молвил сэр Бонами, возвращая на блюдо нектарин, который он до того вертел в руке.
– Но вы должны понять…
– Я и так все понимаю… Если вас интересует мое мнение, то я скажу: весьма отрадно, что ваша матушка проиграла брошь. Она не в ее стиле… Вы, пожалуй, и сами это заметили. Признаться, ума не приложу, что она нашла в той вещице. Обычно у вашей маменьки весьма утонченный вкус и подобного рода ошибок она не совершает. Она не должна носить рубины, все, что душа пожелает, но не рубины или гранаты. Не пытайтесь выкупить брошь. Скажите Эвелину, чтобы приобрел ей другую. Можно с сапфирами или с изумрудами. Ей это понравится не меньше.
– По всей вероятности, даже больше, – улыбаясь, согласился с ним Кит.
– Я о том же, – молвил сэр Бонами. – Черт побери, Кит! У вас же давно прорезались зубы мудрости, насколько я знаю. Какой смысл толочь муку в ступе? Не тратьте время попусту. Это недальновидно. Уверен, прошло не меньше двух недель с тех пор, как Сильвердейл продал брошь.
– Я убежден в обратном, – возразил Кит.
– Вы ни о чем не догадываетесь. Его денежные дела идут из рук вон плохо, а эта брошь стоит пятьсот фунтов, сколь бы безвкусной она ни была.
Прежде чем ответить, Кит выдержал недолгую паузу:
– Полагаю, я могу быть с вами предельно откровенным, сэр. Брошь стоит не больше двадцати пяти фунтов стерлингов, если не меньше. Это же подделка, искусно сделанная копия настоящего украшения.
– Ерунда! – раздраженно заявил сэр Бонами.
– Хотел бы я, чтобы так оно и было, однако боюсь…
– Разумеется, ерунда. Боже правый! Не считаете же вы лорда Сильвердейла простаком? Он совсем не дурак.
– Мне кажется, ему просто не пришло в голову, что маменька может поставить на кон фальшивку…
– Не в том дело, – перебил его сэр Бонами. – Я уже говорил о том, что был там. Неужели вы думаете, что я позволил бы ей играть на фальшивку? Если вы так считаете, то люди не правы, когда столь лестно отзываются о вашем уме. От человека, наделенного мозгами, такой глупости ожидать я просто не могу. Единственный мой совет: скажите молодому Денвиллу, чтобы он не поднимал пыль и шум.
Сэр Бонами, бросив на Кита сердитый взгляд, обнаружил, что молодой человек пристально смотрит на него.
– Матушка говорила мне, что продала эту брошь, сэр, – промолвил Кит. – Сейчас я припоминаю, что она также упомянула о том, что несколько раз вы помогали ей распродавать ее драгоценности.
– Эту брошь я не продавал.
– А другие драгоценности, сэр?
– А теперь выслушайте меня внимательно, Кит. Мне, признаться, немного надоело, что вы пытаетесь вынюхать то, что вас, по существу, не касается, – промолвил сэр Бонами рокочущим голосом. – Будь я проклят, если вы не становитесь столь же несносным молодым человеком, каким является ваш брат! Ладно, с меня довольно. Признaюсь: стоило мне увидеть ваши ничего не выражающие лица, когда вы еще только-только лежали рядом в одной люльке, я сразу заподозрил, что со временем из вас вырастут весьма дерзкие молодые люди. Никак не могу понять, что такого необыкновенного видит в вас ваша матушка!
Кит, не удержавшись, рассмеялся.
– Все это, конечно, весьма любопытно, сэр, однако дело не в том, – сказал он. – Вы и сами должны понимать. Происходящее никак не может считаться чем-то, не касающимся нас с братом.
Сэр Бонами, выглядевший немного раздраженным и утомленным, полез за табакеркой и побаловал свой нос изрядной порцией табака.
– А теперь выслушайте меня, молодой человек, – произнес он. – У вас нет никакой причины вмешиваться в мои дела – ни у вас лично, ни у вашего брата. Никто ничего не знает, и никто ничего не узнает. Если вы опасаетесь, что кому-то станет известно нечто и начнется скандал…
– Поверьте мне, сэр, я нисколько этого не боюсь, Эвелин, пожалуй, тоже.
– Ради всего святого, Кит! Не стоит рассказывать об этом Эвелину! – встревожившись, попросил сэр Бонами. – Мне и без того не сладко из-за вашего излишнего любопытства, а теперь, чего доброго, ваш не особо вежливый братец будет кружиться вокруг меня, как надоедливый шершень. Я был представлен вашей матушке задолго до вашего рождения. Скажу больше: если бы не лорд Денвилл, именно я, вероятнее всего, был бы вашим родителем.
