– Я имею честь говорить с мистером Гиббонсом?
– Ваш покорный слуга, сэр. Прошу, входите.
Гиббонс провел его в уютный теплый кабинет, из которого был виден весь двор. Указав Овидайе на мягкое кресло, он даже предложил ему стаканчик дымящегося гипокраса, «от холода в костях», как он выразился. Столь изысканная вежливость по отношению к незнакомцу должна была бы насторожить, однако Овидайя предположил, что причиной гостеприимства Гиббонса стал его новый костюм: он стоил шесть гиней, и выглядел он в нем более зажиточным, чем был на самом деле.
Гиббонс устроился за своим письменным столом и произнес:
– Как я слышал, у вас что-то было украдено, сэр.
– Что ж, это не совсем так. Я хотел бы воспользоваться вашими услугами как охотника на воров, однако не для того, чтобы что-то вернуть.
– Ага. Что ж, в отличие от некоторых коллег, я строго соблюдаю закон и…
– Вы меня не так поняли, сэр. От вас мне нужна лишь информация. За подобающую плату, разумеется.
Слова «плата» и «подобающая», казалось, успокоили Гиббонса.
– И что же именно вы хотите знать?
– Меня интересуют мастера-воры.
– То есть фоины.
– Да, но не из тех, которые вытаскивают из карманов кошельки у богатых франтов на Чипсайде.
Гиббонс оскалил острые, как у настоящей крысы, зубы и свел брови на переносице.
– То есть вас интересует крупный калибр? Люди вроде Томаса Блуда?
Блуд был легендой, с тех пор как несколько лет назад стал первым и единственным вором в истории, которому удалось украсть драгоценности короны из Тауэра. Над планом этого мерзкого или героического деяния – тут мнения расходились – Блуд работал несколько месяцев. Несмотря на то что его поймали, этому парню удалось так впечатлить короля, что он не только помиловал его, но еще и возвел в дворянское сословие.
– Да, примерно о такого рода воре я думал. Чем, кстати, Блуд сейчас занимается?
– Ничем. Он мертв.
– Не могли бы вы назвать мне настолько же талантливых людей, как он?
– Большинство действуют скрытно и не хотят, чтобы имена их упоминались. Кроме того, не все они… доступны, если вы понимаете, что я имею в виду.
Овидайя поглядел на Гиббонса с наигранным выражением непонимания на лице, после чего тот насмешливо улыбнулся:
– Возможно, ваш интерес чисто академический. Возможно, вы намереваетесь написать трактат о мастерах-ворах. Однако гораздо вероятнее, что вы собираетесь нанять одного из этих людей. О каком надувательстве идет речь в этом случае, я даже знать не хочу. Но пока нужные бродяги сидят за решеткой, никакого проку вам от них не будет.
– Я готов заплатить и за тех, и за других, сэр, и за свободных, и за находящихся за решеткой. Главное, чтобы это были люди выдающегося таланта, если можно так сказать. Просто назовите мне лучших из тех, кого знаете.
– В Лондоне?
– В Англии и на континенте.
– Понимаю. Вы могли бы добавить кое-что еще, на чем должен специализироваться ваш мастер-преступник?
– Специализироваться?
– Кража, вымогательство, грабеж, похищение, убийство, – произнес Гиббонс совершенно беспристрастным голосом, словно перечисляя сорта эля. – Что он должен уметь?
Овидайя на миг задумался.
– Украсть что-то, что находится на хорошо охраняемой территории – с множеством охранников и стен между ним и… предметом.
– Вот как. Что ж, есть один… человек. Впрочем, это вам мало поможет.
Постепенно Овидайя начинал терять терпение. Он вынул из внутреннего кармана две гинеи, которые были зашиты под воротником, и положил их на стол.
– Говорите же. Дело не терпит отлагательств.
– Его зовут Луи, и он – граф Вермандуа. Среди экспертов его считают, пожалуй, лучшим вором в мире. Он очень хитер и ловок.
– Принадлежит к высшему дворянству Франции? Я-то полагал, они обкрадывают только собственный народ.
– Говорят, он крадет от скуки.
– И что же стало его величайшим трофеем на данный момент?
Гиббонс слегка наклонился вперед:
