не самый важный вопрос.
– А что я мог бы прочесть по ветряным мельницам, мастер Коэн?
– Вы видите вон ту мельницу, сеньор?
Он ее видел. Та мельница располагалась примерно в трех четвертях мили к западу от поместья. Ее лопасти были поставлены в виде буквы «Х». Два паруса были белыми, остальные два мельник повернул. Из-за этого они казались темнее, поскольку вместо парусины видно было дерево.
– Это положение означает, что грозит опасность.
– И какая же опасность?
– Если верить сообщениям, король Людовик стягивает войска к Арлону, намереваясь напасть на Нидерланды. Вероятно, его разведчики и фуражиры уже бродят по окрестностям. Поэтому тот, кто живет здесь, за городом, должен отнестись к этому серьезно.
– Понимаю. Спасибо за предупреждение.
– Возможно, ничего не произойдет, однако лучше быть начеку, сеньор. Люди встревожены, многие еще помнят последнее нападение французов в 1678 году. Все мельницы, мимо которых я проезжал по пути сюда, были установлены именно таким образом. Вы только посмотрите, и вон та тоже. Эта… нет, странно.
– Что странно?
– Вы видите вон ту мельницу?
– Да. Лопасти у нее стоят иначе. О чем это говорит?
– О том, что мельник не принимает работу, поскольку занимается шлифовкой мельничных жерновов. – Коэн нахмурился. – Забавно, обычно такие вещи делают летом. Как бы там ни было, мне пора возвращаться.
– Хорошего и безопасного вам пути, мастер Коэн.
– Благодарю, сеньор.
Кучер взобрался на козлы, коснулся на прощание шляпы и развернул упряжку. Овидайя сделал вид, что смотрит ему вслед, но на самом деле косился вправо, рассматривая мельницу, на которой будто бы шлифуют жернова. Затем осмотрел остальные мельницы. Он старался делать это как можно более незаметно, даже устоял перед искушением воспользоваться подзорной трубой. Кроме этой, мельниц было еще четыре. И крылья у всех стояли в форме буквы «Х». Ему показалось странным, что один мельник проигнорировал предупреждение. Скорее всего, он видел остальные мельницы так же хорошо, как Овидайя.
Кучер уже почти отъехал, когда Овидайя окликнул его:
– Минуточку, подождите!
Коэн обернулся:
– Да, сеньор?
– Вы не отвезете для меня два письма?
– Конечно. Могу отнести их завтра на почту в Венло.
Овидайя шагнул к повозке, вынул из кармана еще один гульден и положил на козлы рядом с Коэном.
– Лучше сделайте это сегодня же, если получится. Дайте своим лошадям овса, в конюшне есть немного.
Коэн нахмурился:
– Вы что же, только собираетесь писать эти письма?
Овидайя кивнул:
– Да, но надолго я вас не задержу. Напишу всего пару фраз.
Гатьен де Полиньяк всегда хорошо спал, хотя очень редко ночевал дома. Шум, который устраивали солдаты в любое время дня и ночи, ему совершенно не мешал. Годы, проведенные в полях, научили его не обращать внимания на все те звуки, из-за которых нет необходимости открывать глаза: рев пьяных рядовых, фырканье коней, ночные стоны маркитанток. Однако стоило Полиньяку услышать угрожающие звуки, как он тут же просыпался.
Так случилось и в эту ночь. В постели мельника, единственной во всем доме, было довольно удобно. Поэтому мушкетер спал преотлично, несмотря на то что двое его людей уже не первый час играли в кости всего в паре метров от него и шумно комментировали каждый выигрыш. Полиньяку снилась молодая дама, за которой он ухаживал в Париже. Он как раз собирался запустить руку в ее декольте и обнажить идеальные розовые перси, как до ушей его донесся отдаленный грохот. Не успев проснуться, он уже стоял у постели со шпагой в руке. Бросившись в соседнюю комнату, он обнаружил, что двое его людей уже тоже на ногах.
– Это был выстрел? – спросил Полиньяк у Буле, более способного из двух этих молодых мушкетеров.
– Думаю, да, капитан. Он донесся со стороны поместья Питерсгехефт.
Буле еще не успел договорить, как раздался следующий выстрел. Он был значительно громче первого и явно был произведен не из пистоля, а из чего-
