– Шершень, заряжай новую!
Взобравшись на холм и заменив пустую улитку на снаряжённую, я глянул вниз. Туда, где ещё совсем недавно мечтавшие о донецкой земле украинские солдаты, мирно спали в своих блиндажах и укрытиях.
Теперь на месте их позиций вздымались клубы дыма и пыли, вперемешку с огненными языками пламени. По двору в направлении зелёнки бежал член экипажа одной из боевых машин. Перетягивая свою правую руку поясным ремнём, вернее то, что от неё осталось, он даже не пытался затушить огонь на своей спине, который разгораясь всё сильнее, перекинулся с куртки на его шлемофон.
В горящей «БМП-2», которую он успел покинуть, из люка оператора-наводчика свисал стрелок, конвульсивно цепляясь руками за металл, который от пожара накалялся всё больше и больше, он, обжигаясь, пытался вылезти из люка, но вскоре огонь поглотил его, когда тот потерял сознание.
Возле коровника с внешней стороны ползли несколько бойцов, вероятно накрытых нашим «АГСом».
Опомнившись, «укры» стали огрызаться. Вероятно те, кто успел добежать до техники, передали по рации в штаб об обстреле, так как через несколько минут заработала их гаубичная батарея, находившаяся на северной стороне города. Били они без пристрелки, снаряды, пролетая над нами, рвались недалеко от нас. Но быстро уходить мы не собирались.
Вдруг Матрос, отскочив от «Утёса» в сторону, пригнувшись к земле, отбежал назад, а Сосна, сидевший рядом с коробкой «БК» в руках, побледнел и попятился назад. Пуля, угодив в «Утес», перевернула его. По нашей позиции работали снайперы.
– Снайперы! Отходим! – крикнул Шарнир и, пригнувшись, короткими перебежками, направился к Малому.
Тополь, схватив одну из «улиток», отбежал от «АГСа».
– Уносите «АГС», – крикнул он, скрываясь за насыпью.
Кинувшись к «АГСу» и схватив его за дуло и ствольную коробку, я рванул его на себя, но дуло не успевшее остыть от стрельбы обожгло мне правую руку.
– Лёва, ну где ты там?! Помогай! Ты что не видишь, я один не справляюсь?! – крикнул я, держась за обожжённую руку.
Обернувшись назад, я увидел лишь спину Лёвы, который держа в руках улитку, не оборачиваясь, скрылся за склоном.
– Вытаскивайте «Утёс»!!! – закричал Малой.
Но когда на позиции «Утёса» вверх взметнулись несколько столбов пыли, Матрос, обращаясь к Водяному и Сосне, которые сидели рядом крикнул:
– Командир сказал отходить, значит отходить, за мной! И они втроём налегке, поспешили за бугор.
Обхватив горячий ствол «АГСа» тыльной стороной локтя, а ствольную коробку другой рукой я понёс его к склону. Услышав рядом с собой громкий звук скрежета металла о камни, я понял: «По мне работают снайперы». Бросившись на землю, я стал оттаскивать «АГС» через заросли кустарника.
По иронии судьбы кустарником оказался шиповник. Сообразив, что в бронежилете с «Мухой» и автоматом за спиной быстро вытащить «АГС» мне не удастся, я, быстро скинув с себя оружие и броню, возобновил попытки. Вообще на войне всегда удивляешься чему-то новому, вот и в тот день уже привыкнув к артобстрелам, оказавшись под снайперскими пулями, я открыл для себя что-то новое. События пролетают как в ускоренной съёмке, твои руки и ноги, словно используя мышечную память, работают сами по себе, а разум, словно из-за спины наблюдает за телом, постоянно приговаривая: «После этого боя, точно поедешь домой». Но гранатомет, зацепившись треногой за одну из толстых веток, не подавался. Когда я снова взял его на руки и попытался кинуть в траншею, на меня сверху упало что-то тяжёлое.
Сосна даже отступить не мог нормально. Он выбрал свой путь в обход вершины, а не как все – напрямую. Не заметив меня, распрямлявшегося перед траншеей, он, споткнувшись об мою спину, перелетев через меня, упал на землю. Быстро вскочив, он, стеклянными глазами осмотревшись по сторонам, одной рукой схватил коробку с «БК», а другой рукой сбрасывая землю с макушки, пробурчал:
– Ух, ты… думал, пуля сшибла! – качая головой в разные стороны, он, пригнувшись, поплёлся из канавы.
– Сосна! Сука, стой! Помоги «АГС» вытащить! – что есть силы, крикнул я ему вслед.
Обернувшись, и, на мгновенье взглянув на меня, он подошёл к «АГСу», затем схватил его обеими руками, и распрямившись в полный рост, словно богатырь из русских сказок, он с силой перебросил «АГС» через себя за траншею, затем подобрав свой коробок, побежал дальше.
«Ну и дурак… и зачем так подставлялся под пули», – подумал я.
Быстро набросив бронежилет, и накинув за спину «Муху» и «АК», я, спотыкаясь о камни, потащился с «АГСом», словно пьяный по подворотне.
Пробежав несколько десятков метров, я заметил, как меня обогнали два бойца налегке.
– Стойте, помогите «АГС» дотащить! – крикнул я им, но они, отвернувшись в сторону, продолжили движение.
«Вот суки, это они так наш отход прикрывают…»
Наш отход «прикрыли» с другой стороны… вернее – накрыли. Начали работать «укровские» миномётчики, мины уже ложились на наших позициях, где мы оставили «Утёс».
В небе над моей головой стали разрываться яркие вспышки, словно фейерверки, они распадались на множество огоньков – это была шрапнель. Как поговаривали спецы, новые друзья Украины поставляли им устаревшее и списанное оружие, а они в свою очередь, не скупившись, осыпали наши головы вот такими гостинцами.
