Местом нашего ночлега выбрали двухэтажный дом, в нём было два подъезда. Жильцы покинули свои квартиры, они были пустыми, без мебели. Некоторые входные двери были заперты, их приходилось взламывать, чтобы попасть внутрь. Здание было обесточено, в кромешной темноте на лестничной клетке, пробираясь шаг за шагом, на ощупь мы несколько минут искали свободную квартиру. Наконец, мы расположились в угловой квартире на втором этаже.
– Весёленькая будет у нас ночка, – сказал я Лёве, оглядывая в тусклом свете от зажигалки, абсолютно пустую квартиру. – Да ладно, лучше на пыльном полу спать, чем на земле.
Сняв «берцы» и, положив подсумок под голову, я быстро уснул.
* * *
– «Грады!» «Грады!» Ребята, на выход!! – разбудил нас крик ночного часового.
Мы вскочили.
– Эх, зря разувались, не успеем… сейчас накроют, – приговаривал Лёва.
Обувшись, схватив автомат и подсумок, перед тем как выскочить в коридор, краем глаза я заметил, как в окне вдалеке, пронзая темноту, поднимались серебристые стрелы.
Вылетев на лестницу, мы чуть не сшибли бегущего впереди парня, который в свою очередь, звеня пулеметной лентой, накинутой на плечо, протаранил стволом «ПК» кого-то впереди.
– А ну, аккуратней там, чуть голову не проломили, бойцы мать вашу.
– Извини, браток, морду потом набьёшь, если живы останемся, – смеясь, ответил пулемётчик.
Наконец, выбежав из здания, мы оказались в толпе стоявших ребят – все смотрели вдаль. Заряды легли близко от нас. И было слышно, как они, подлетая к земле разрываясь, ухали, словно живые сказочные драконы.
Дождавшись пока «Укры» отстреляют боекомплект, мы отправились обратно.
– Это точно беспилотника работа, хорошо «укры» косые, плохо сработали, – говорил, Лёва ворочаясь на холодном полу.
– А наши ещё по нему стреляли. Вот и дострелялись, как дети малые, решили ночью беспилотник сбить, только шум подняли.
– Душно здесь, Шершень, открой окно.
– Распахнув створку пластикового окна, я выглянул наружу, на меня повеяло свежестью летней ночи. «Не повезло хозяевам этой квартиры, только новые окна вставили, по всему собирались ремонт делать, а тут на тебе – гражданская война. Кто бы мог подумать, ещё год назад…»
* * *
Утро, привнесло с собой не только ещё большую усталость чем вчера, но и обильный насморк, с поднявшейся у меня температурой.
– Это всё открытое окно… – сетовал я Лёве.
На небе медленно плыли грузные тучи, заслоняя собой солнце: «Ну, только дождика, нам ещё не хватало».
Во дворе уже сидели парни, и сизая пелена табачного дыма медленно поднималась над их головами. Митяй что-то рассказывал Матросу, а тот, кивая головой, слушал его, поглаживая свою бороду, лишь изредка вставляя свои реплики.
Во дворе стоял боец с полупрофессиональной фотокамерой. Худощавый, лицо его покрывали шрамы, похожие на химический ожог. Подойдя к Матросу, он попросил дать интервью на камеру, рядом сидел брат Матроса – Водяной.
– Итак, ребята, откуда вы? И как оказались на этой войне, – тоном профессионального журналиста начал Корреспондент.
– Мы из Донбасса… оказались на этой войне по глубокому убеждению: в этой стране под название Украина больше жить нельзя. Поэтому мы построим новую страну, где Русские и Украинцы будут братьями, а не врагами, и это не пропаганда какая-то – это суть нашего мировоззрения, – взвешивая каждое слово, отвечал Матрос. – Я не навязываю свои убеждения, мой дед брал Кенигсберг, а другой дед был тяжело ранен под Сталинградом – они мои герои. Почему я не иду с оружием в руках на западную Украину и не заставляю их говорить на русском языке? Мне всё равно, на каком языке они хотят говорить. Но они, пришли на мою землю и хотят чтобы я был как они – щирегалитчанин, любил Бендеру, любил Шухевича, говорил – кава. Они хотят заставить меня говорить и думать на украинской мове. Я размовляю на украиснкой мове, но я Русский человек! Если мне потребуется, я буду говорить на двух языках, но только, если я захочу, а они пытаются под дулами автоматов навязать нам это. Они двадцать лет оболванивали наших детей, я не хочу, чтобы моя дочь и сын, думали как они: кто не скачет – тот Москаль. Я за Русский мир, мой брат, я тоже думаю, за Русский мир… мы построим новую страну – Новороссию!
Сосед принёс из Урала ящик колы и пакет конфет – хоть что-то для завтрака. Король, до этого обходивший меня стороной, присел рядом, так как возле меня лежал пакет с конфетами, видно голод снова пересилил его чувство гордости.
– Держи, – протянул я ему половину плитки шоколада, купленного мной ещё в Снежном.
Король, взяв шоколад, посмотрел на меня словно пес, которого всю жизнь держали на цепи, а совсем недавно, он сорвавшись с неё, оказался на свободе.
– Да ладно тебе, ты всё ещё на меня обижаешься?
– Почему ты меня…, – он с трудом сдерживая злость посмотрел на меня и замолчал, но сделав усилие продолжил, – почему ты заставил меня лезть в
