шоссе, от этого чёрные силуэты, искалеченной техники, казались более зловещими, чем днём.
В свете луны росшие вдоль дороги деревья тянули к нам свои уродливые крючья, вокруг было тихо и мрачно, и только наш «Урал», нарушая спокойствие здешних мест, на мгновенье вырывал из забытья подбитую технику.
И снова ставшая уже родной палатка, колыхавшаяся от ночного ветра, встречала нас своей простотой.
После душа в нашей беседке даже дышалось по-иному. К тому же теперь у меня в кармане лежал тюбик зубной пасты, удачно найденный в душевой. Так как все наши вещи остались в Снежном, соблюдать элементарную гигиену было не просто.
Постепенно и мои карманы стали оттягиваться от очень нужных предметов. Головка чеснока, которую я удачно выменял у Короля на шоколадный батончик, занимала почётное место в нарукавном кармане. Тряпки, нитки, жгуты, галеты, трассирующие патроны вперемешку с мятными леденцами – теперь эти мелочи являлись для меня ценными и необходимыми в условиях окопной жизни.
На следующее утро к нам на пост прислали помощников – местных ребят из ополчения. Они помогали нам только днём, вечером же они разъезжались по своим домам находившихся близ Тореза. Вот это служба – днём околачиваешься на блок посту, а ночью жмёшь свою жинку на мягких перинах.
Запомнился один парень, который неумело скрывая волнение, наблюдал за тем, как мы досматриваем автомобили. В его взгляде читалась ностальгия, по чему-то родному и дорогому.
– Чего скучаешь? Давай помогай нам останавливать машины, а то у меня уже в глазах рябит от всех этих номеров, документов и прописок.
– А что, можно? – вкрадчиво спросил он.
– Сейчас, подожди, – сказал я, отправляясь на обочину в поисках жезла регулировщика. Чёрно-белый жезл Дед, который ненавидел всех милиционеров и всё то, что с ними связано, закинул в кусты. Отыскав жезл, я вручил его нашему новому помощнику. Получив символ власти в свои руки, и повернувшись в направлении машин, парень, уверенно выписывая профессиональные пируэты жезлом, остановил первую машину.
Тут нам всё стало ясно – до войны он был «гаишником».
– Да это же твоя работа! Ну всё, теперь мы отдыхаем! – смеясь вместе с парнями, крикнул я.
* * *
На следующий день в полдень на дороге, ведущей в Амвросиевку, показалась старенькая «двойка(ВАЗ-2102)». Корсаровцы, набившись в машину до отказа, с полным багажником оружия, от чего кузов машины почти касался асфальта, покидали блокпост. Весёлые, грязные как черти, они, проезжая мимо нас, махали нам на прощание. Теперь последним форпостом на пути к Снежному оставался только наш блокпост.
– Ну, что, Шершень, завтра пройдёт колонна с раненными, вдруг не успеем попрощаться, держи, – Король протянул мне фляжку и, усевшись возле мешков, стал копаться в телефоне.
– А каску?
– Извини, но каску я уже подарил Лёве.
– Это так ты меня отблагодарил? За то, что я с тобой возился здесь? – улыбаясь, ответил я.
Чтобы обеспечить наибольшую безопасность колонне, на ночь с нами решено было оставить местных ребят. Слон, проводя со мной инструктаж перед караулом, серьёзно сказал:
– Вместе не засыпайте, чтобы один из вас, пока другой спит, всегда бодрствовал. Ребят мы этих толком не знаем, перережут вам ночью глотки, а потом и нам заодно.
– Дав отдохнуть Королю первым, я, отстояв смену, подошёл к нему.
– Король, пришла твоя пора, просыпайся…
Но тот, проснувшись, перевернулся на другой бок и накрылся одеялом.
– Ты что, не слышишь? Я своё отстоял, – тормоша его ногой, повторил я свой вопрос.
Обернувшись, Король сквозь зубы прорычал:
– Тебе надо – ты и стой! Меня завтра уже здесь не будет, а ты сгниёшь здесь! И это будет к лучшему. А теперь можешь идти и жаловаться…
«Вот, сука, как раскрылся, знает же, что не пойду».
Отойдя за баррикаду, я закурил.
– Да что ты, ложись спать, мы недавно с дома приехали, так что спать не хотим, – предложил мне один из местных ребят.
– Спасибо, но что-то уже и спать перехотелось, – округлив глаза, соврал ему я.
* * *
Утром на такси приехал Корреспондент, который записывал интервью Матроса и его брата. Пока он выбирал наиболее подходящий ракурс для фотосъёмки, мы с ним разговорились. Образованный человек в прямом смысле этого слова. Гена, трезво оценивал всё происходящее вокруг, не питая иллюзий. Он один из немногих бойцов отряда, который при первом знакомстве не держал дистанции.
Мы с Геной обсуждали новейшую литературу и обстановку в ДНР.
– Гена, почему нас кидают в те места, откуда очень сложно возвратится, когда же нам дадут отдохнуть?
