– На том свете, на том свете, – грустно улыбаясь, посмотрел он мне в глаза. – Ты знаешь, я слышал, что Моторола поругался с одним командиром, который впоследствии стал начальником, вот нас и не жалеют теперь.
Всё же приятно было поговорить с культурным человеком, только печалило одно – наша беседа проходила не в то время и не в том месте.
Утром наши командиры, ожидая колонну, выдали нам рации. Дед сразу открестился от неё, аргументируя свой отказ потерей слуха, после того как возле него в одном из боёв выстрелил танк.
Пользоваться связью нам пришлось недолго. После нескольких часов работы рация, издав громкий писк, отключилась. Все попытки включить её были безуспешными. Даже присланный на помощь Механик не мог оживить её.
Механик в свои семнадцать лет являлся самым молодым бойцом в отряде. Рыжий, как солнышко, он заслуженно пользовался уважением в отряде. Несмотря на юный возраст, Механик уже успел прославиться тем, что угнав старенькую Волгу, колесил на ней со своими одноклассниками по городу. В итоге, не справившись с управлением, разбил её о фонарный столб.
После суда и условного срока Механик долго просился в ополчение, но из-за несовершеннолетия ему отказывали. Наконец в своём посёлке он заявился в кабинет к командиру отряда ополчения и, показывая пальцем в окно, пообещал угнать его машину, если его не примут в отряд.
Над парнем взял шефство Моторола. На боевые операции его старались не брать, отводя ему роль механика.
– А ты где новую разгрузку взял, вроде не выдавали, – спросил я у него.
– Это разгрузка Вэла, – печально ответил он.
Неожиданно, будто возникнув из неоткуда, показалась колонна. Первыми шли «БМП», затем танки, несколько «САУ Гвоздика30», грузовики с боеприпасами. Вся техника была выкрашена в тёмно-зелёный цвет, на бортах каждой из машин была надпись: «Батальон Восток». С грохотом, словно на параде, они проносились мимо нас. Танкисты, высунувшись из люков, махали нам руками, а мы, поднимая вверх кулаки, кричали им в знак приветствия. Сколько же было радости – наконец-то у ополчения появилась техника, теперь-то мы дадим «украм» жару…
После прохода колонны, спустя час, мы стали пропускать гражданские машины, в целях безопасности. Автобусы битком набитые людьми, словно при стихийном бедствии, покидали пределы Украины. В одном из автобусов перевозили детей из детского дома для инвалидов. В салоне сидели нечего не понимавшие подростки с синдромом Дауна, и другими различными психическими отклонениями. Они пристально смотрели на нас, крутя от удивления возле стёкол своими маленькими скрючившимися пальцами. Несколько автобусов следовали без сопровождения, оберегаемые только женщинами-воспитателями, которые на свой страх и риск вывозили их из обстрелянного силовиками детского дома.
Но, несмотря на колоссальную опасность такого мероприятия, для детей эта поездка являлась весёлым приключением. И если бы не война, они бы никогда не увидели той красоты, которая расстилалась за окном жёлтого автобуса.
От войны бежали люди из разных областей. Особое внимание нам было предписано уделять прописке. Мужчин призывного возраста Львовской и Ивано-Франковской областей предписывалось снимать с транспорта и отправлять в комендатуру. Где задержанному пассажиру предстояло пройти проверку на участие в боевых действиях; длиться это мероприятие могло от двух до нескольких дней.
Одного такого зайца я обнаружил на самом дальнем сидении автобуса. По его словам, ехал он с гражданской женой. Прописка его жены была в Донецкой области, а его во Львовской.
Выведя его из автобуса, я повёл его за собой в лагерь, дав указание водителю следовать дальше.
– Товарищ военный, да ведь это муж мой, понимаете? – выскочив из автобуса, и семеня за нами, приговаривала его жена.
– Ничего страшного, сейчас разберутся, если ваш муж в боевых действиях не участвовал, то его отпустят, и на следующем автобусе он вас догонит, а вы отправляйтесь в автобус, не задерживайте пассажиров.
– Да в том то и дело, что мы последние деньги на билеты собрали, ну, какой из него военный, он и в армии-то служил давно. Ну, скажи, чего ты молчишь, – ткнула она пальцем в спину молчаливо шагавшего мужа.
Остановившись, я оглядел их, и ещё раз проклял свою очень нужную работу.
– Сними футболку.
Убедившись в отсутствии на его теле синяков и татуировок, которые могли свидетельствовать о службе в специальных войсках, я взглянул на его супругу, под глазами которой текли слёзы.
– Что же ты, жену себе поближе найти не мог? – возвращая ему документы, сказал я.
– На шабашке в их городе я был, да так и остался, – широко улыбаясь, ответил он.
– Вы бы расписались тогда, а то видите время какое…
– Теперь-то уж точно он от свадьбы не отвертится, – сказала женщина, уводя его в автобус.
«Ведь жили же люди вместе из таких разных по национальному признаку городов, кому же это всё нужно-то было?» – думал я, провожая взглядом, уходивший рейсовый автобус.
Глава 9. Православный Джихад.
