71
Вагон третьего класса был низкий и грязный. Колеса стучали вразброд и так толкали, что уснуть было немыслимо.
Из открытого окна валил терпкий дым — вагон был вторым от паровоза. Но закрыть окно было невозможно, не хватало воздуха.
Весь день в дыму летели редкие серо-зеленые кусты, всю ночь ныряли, прыгали и поворачивались звезды. На рассвете снова появились кусты.
Это было невыносимо. Но еще хуже было сознание, что Ванька спит на мягкой койке и часа через три пойдет прохлаждаться в вагон-ресторан. Будет смеяться и болтать с Джессикой. Гад!
Джессика тоже хороша. Веселилась, когда его не пускали в первый класс. А все проклятый Ван-Дезен и буржуазный строй: проводник заметил на лице следы черной раскраски.
Туземцев в мягкие вагоны не пускают. Мерзавцы!
Дать бы ему ребят с Малаиты, они навели бы порядок. И тут он увидел голову краснорожего проводника. Сна подскакивала и ухмылялась, но рот у нее был зашнурован, как футбольный мяч. Миша с размаху ударил ее подъемом, и она взвилась свечей……
Вагон продолжал бестолково стучать, но Миша крепко спал и улыбался.
72
На каждом втором доме Порт-Дарвина был плакат: радиофотография Волкова и Миши перед Юнкерсом в Стокгольме. Лица из тонких и толстых линий, будто фотографическое изображение радиоволн. Похожим вышел только Юнкерс.
— Не узнать,- утешил себя Волков, но Миша, увидев свой женский костюм, фыркнул и отвернулся.
— Тысяча долларов награды. Дешево ценят, — злобно заметила Джессика.
— Триггс на аэроплане обследует северные порты Австралии, — сообщил Волков, оторвавшись от чтения экстренного выпуска «Порт-Дарвин Дейли». — Хорошо, что он журналист и дурак. Кричит о себе для рекламы.
— Он опасный дурак, — сказала Джессика.
— Ба! — односложно высказался Клод Мишле и пожал плечами.
В пароходной конторе потребовали документы: таково экстренное распоряжение центральной полиции. Волков обещал сейчас же принести их из отеля и вышел.
Паспорта Келли и Мертца не годились. Других не было. Нанимать шхуну?- Дорого и некогда. Да и опасно, могут поймать с поличным.
— Чепуха, — сказал Мишле, попросил подождать на бульваре и исчез. Через час вернулся под руку с краснобородым и красноносым моряком.
— Шкипер Шрифтен, — отрекомендовался моряк и икнул,- мой предок лоцман Шрифтен плавал с самим Вандер-декеном, — с Летучим Голландцем… а я тигр морей Арафура и Банда, — и снова икнул.
— Вандерфлит, — представился Волков, ради дружбы с капитаном избрав голландскую фамилию.
— Превосходно, — зарычал капитан. — Мой Друг Пуанкаре, — он обнял Клода и закачался. — Мой друг Пуанкаре говорит, что вас интересуют зондские обезьяны. У меня дома есть шимпанзе.
— Ах, как интересно, — обрадовалась Джессика.
— Очень интересно, — согласился капитан.- Я живу в двух шагах отсюда. Город Риунг на острове Флорес… Это ближайший из Зондских… Забирайте чемоданы и едем… Пуанкаре чудесный человек. Пьет, как слон.
В пять часов вечера шхуна «Остершеллинг» снялась с якоря и вышла в море.
— Австралия, была поганая, — сказал Миша.
— Новая Каледония хуже, — подумав заметил Мишле.
Берег медленно отодвигался. Домики Порт-Дарвина сливались в сплошную белую линию. Далеко в вечерней тишине звенел аэроплан.
73
