— Замолчи, я не интересуюсь твоей бессмысленной ложью.
— Ты чего?..
— А вот того. Ты мне надоел. Даже врешь и то бездарно
— Я тебе говорю,- задыхаясь от обиды начал Волков.
— А ты не говори. Незачем. Ты покажи. На этой самой дурацкой Любани мы слезем и посмотрим на твой пень. Наверное он вроде грибов, под которыми пьют чай.
— Глупости. Успокойся, Мишка. Надо сначала заехать домой.
— Ты отказываешься? — значит ты не только лжец, но и трус.
— Мы сойдем на станции Любань,- с трудом выговорил дрожавший от ярости Волков.
На станции Любань они не сошли. На этой станции скорый поезд из Москвы не останавливается. Так же, как скорый из Ленинграда не останавливается в Клину.
Они сошли на старом, знакомом Октябрьском вокзале.
Громко дышал паровоз, и сильно билось сердце.
— Ленинград,- вслух прочел надпись Волков.
— Ванька, я свинья, — вдруг сказал Миша. — Хуже того, я плохой товарищ. Ты меня извини.
— Это ничего,- ответил Волков.- Мы друзья, Мишка. Второго такого, как ты, у меня не будет. Я понимаю.
— И они крепко пожали руки.
Шел дождь.
103
Волков всю зиму писал книгу и всю весну бегал по ленинградским издательствам. Советовали нагрузить психологией и развернуть на шестнадцать печатных листов. Говорил про афганского эмира — не помогало. Пришлось поехать в Москву. Была, впрочем и другая причина поездки. Поехал летом.
Джессика уже успела загореть на съемке. Она была такой же смуглой и веселой, как на Тихом океане. Бойко и смешно говорила по-русски.
Накануне от Мишле пришла телеграмма: — родилась Джессика, букет найден.
Читали вслух и долго смеялись. Потом веселились по поводу литературных похождений Волкова, кино-подвигов Джесс и просто без всякого повода.
Наконец сели пить чай.
За чаем соседка принесла письмо. Оно было написано Мишиной рукой, по-английски и состояло из одной фразы.
Непередаваемыми в переводе оборотами Миша сообщал, что он не молодой и уже женился на Оле Романовой, комсомолке и журналистке.
— Поздравим его, Джесс?- спросил Волков, беря Джессику за руку.
— Дадим телеграмму,- ответила она.- Деньги есть, Ваня?
— Мне обещали аванс.
— Вот свинство, мне тоже обещали аванс, — и оба расхохотались.
