Распался ли «Наутилус Помпилиус»?
Такие слухи ходили уже с середины осени. Сведушие люди рассказывали, что «Нау» собирается по ночам и на чьей-то квартире решаются сложные оргвопросы бытия. Наконец самые информированные сообщили, что «сегодня решающая ночь», и дрожь в членах объяла поклонников и поклонниц. Наутро в редакцию пришел Илья Кормильцев. Ни жив ни мертв наш корреспондент О. Открыткин (НК) бросился в расспросы.
НК: Что, что, что с Бутусовым?
ИК: Бутусов — единственный человек из старого состава, который остался. Сам он, правда, не хотел, чтобы дело ограничивалось им одним. Мы хотели сохранить еще Могилевского, но многопартийная система, в которую превратился «Наутилус», сыграла свою отрицательную роль, и Могилевский вынужден был уйти.
НК: В чем же, в чем причина всего происшедшего?
ИК: Дни этого состава были сочтены уже весной. В «Наутилусе» собрались люди, которые могли реализовать однажды данную им мысль, но не могли двинуть ее дальше. И если на каком-то этапе их потенциал совместился с мелодраматическим, гиперстрадальческим образом Бутусова, то дальше все получалось, как в мясорубке, в которую закладываешь то мясо, то овощи, а на выходе все равно получается одно и то же картофельное пюре. Ты пишешь уже совершенно иное, a у них все шло, как в хорошем телесериале, где за 17-ю мгновениями весны следуют 27, 37… Это утомило.
НК: Кто же, кто же теперь встанет по бокам и сзади Бутусова?
ИК: Вернулся Умецкий. Выразил согласие играть на барабанах Алик Потапкин. Он работал с «Наутилусом» вплоть до Черноголовки, но сейчас находится в гостях у маршала Язова и вернется только в мае. И на клавишах — Саша Пантыкин.
НК: Пантыкин? Он, что же, бросил свой «Кабинет»?
ИК: Он ушел из «Кабинета» в абсолютно забойной манере — не рокерской, но джазменской, — найдя приличного клавишника, подготовив его, передав ему свои партии и убедившись, что тот сможет его заменить.
НК:…Так, значит, не раньше мая? Чем же сейчас занята команда? Творческий отпуск?
ИК: «Наутилус» пишет свой новый альбом, пятый по счету. Девять песен в нем принадлежит мне, две — Бутусову, одна — Умецкому. Названия у него еще нет. Могу лишь сказать, что все песни абсолютно новые и трактовка образа совершенно иная.
Ответы из фильма «Сон в красном тереме»
Во-первых, я думаю, что пафос разрушения плохих вещей значительно лучше, чем пафос созидания вещей ненужных. И поэтому рок-культура, даже если она призывает разрушать какие-то гадости, в любом случае не так деструктивна, как культура соцреализма, которая призывает созидать гадости. И мне кажется, что слово «разрушать» зависит от того, что мы разрушаем. Если мы ломаем старый, развалившийся сортир, наверное, это совсем другое действие, чем если мы взрываем храм Христа Спасителя. От этого и нужно плясать…
Мне кажется, что у нас очень мистифицируются слова: «созидать» — хорошо, «разрушать» — плохо, солнце греет, а луна — нет. Мы вообще мыслим категориями ну просто железобетонными, как железобетонными блоками. На самом деле все слова гибкие, резиновые и меняются от ситуации к ситуации, от людей к людям, от времени ко времени. И наверное, все эти комплексы — «рок-н-ролл такой, рок-н-ролл сякой» — да и не только рок-н-ролл, а что угодно — вот это самое страшное, что у нас в голове есть… эти железобетонные блоки. И самое страшное, что они страшны не только для тех, кто занимается рок-н-роллом, но и для тех, кто занимается какими угодно другими вещами — все этим больны в одинаковой степени. Рок-н-ролл по крайней мере стремился сломать эти железобетонные блоки. Пусть вместо этого и нагромоздил другие кирпидоны, сложил другую стенку. Но все-таки такое стремление было, и это
