СЕ: Какие главные, по Вашему мнению, события произошли за прошедшие 20 лет? Насколько они изменили страну, людей?
ИК: Главным во всем мире было крушение Великих проектов модерна, в результате которых человечество утратило родовой смысл существования. В результате этого мир сейчас — жалкое ничтожное место, внутренне готовое к своей гибели и тайно осознающее ее заслуженность. В России сила этого удара и его острота была наибольшей, но ни один регион (за исключением, возможно, Латинской Америки) не остался незатронутым. Средний человек не изменился внутренне, но утратил необходимость тяготиться своим состоянием. Впрочем, это только начало — все самое интересное еще впереди.
СЕ: Как Вы думаете, о чем бы пел сейчас Виктор Цой, если бы он остался жив?
ИК: Кто его знает? Если строить предположения, проводя аналогии с теми его сверстниками, кто продолжают петь и сейчас: БГ, Кинчевым, Шевчуком, Бутусовым, — то приходится цинично заключить, что ему повезло больше, чем им. В творческом смысле, по крайней мере. А если правда то, что боги забирают первыми тех, кого любят больше всего, то и не только в творческом.
К сожалению, мало кому из поколения Цоя удалось сохранить нерастраченным чувство времени и метафизическую энергию. Нет никаких оснований предполагать, что сам Цой стал бы исключением. Не будет преувеличением сказать, что живость народной любви к Цою есть прямое следствие того, что сам он мертв и к Суркову может явиться только в виде привидения — верхом на мотоцикле, с черными крыльями летучей мыши за спиной и фосфоресцирующими глазами.
СЕ: В чем Вы полагаете Ваше нынешнее предназначение в современной России?
ИК: Продолжать быть собой. Это вообще единственное предназначение каждого человека в России или на острове Вануату. Мы вообще слишком много говорим о России, Украине, США, Вануату и слишком мало о человеке. Я бы с удовольствием забыл о том, что живу в какой-то стране, в любой. Но поскольку нами правят питекантропы, возможность которых трахать наших самок и наши мозги напрямую зависит от актуальности национальных фантомов, они не дают об этом забыть ни на мгновение.
СЕ: Актуальна ли сейчас фраза: «Поэт в России больше, чем поэт»?
ИК: К сожалению, до сих пор актуальна. Но это не самая главная проблема России. Самая главная — это то, что подполковник КГБ в России намного больше, чем подполковник КГБ.
СЕ: Какой Вы хотите видеть современную молодежь, и чего ей не хватает для того, чтобы такой стать?
ИК: Устремленной в будущее. Дело за малым — дать ей его.
Суд постановил уничтожить конфискованные тиражи книг
Екатеринбургский суд постановил уничтожить тиражи книг издательств «Ультра. Культура» и «У-Фактория», которые были конфискованы в конце июня сотрудниками Федеральной службы по надзору за оборотом наркотиков со складов типографии «Уральский рабочий». Уничтожены будут книги «Культура времен Апокалипсиса» и «Клубная культура». Решение беспрецедентное, в постсоветские времена книги еще не уничтожали, тем более, что речь идет о книгах, переведенных с английского и свободно распространяющихся во всем мире.
Корреспондент Радио Свобода Анна Колчина попросила прокомментировать решение суда главного редактора издательства «Ультра. Культура» Илью Кормильцева.
ИК: Поздней весной Екатеринбургское управление федеральной службы по контролю за незаконным оборотом наркотиков предъявило претензии к двум книгам: одна книга издательства «Ультра. Культура», которая называется «Культура Апокалипсиса», это переводная книга с английского, антология, ее издал американский культуролог Адам Парфрей. Вторая книга была издательства «У-Фактория», которая называлась «Клубная культура», английского автора. Это было сделано по признаку того, что книги содержат в себе пропаганду наркотиков. Впоследствии власти совершили очень нехарактерную для них акцию, потому что обычно в таких случаях, когда у них есть какие-то претензии, они берут несколько книг на экспертизу, а потом по ним делают заключение. В данном случае они конфисковали весь тираж, который присутствовал на складе и в магазинах. И наконец было вынесено решение в Екатеринбургском суде, которое, кроме того, что признало претензии правомочными и выписало штраф в 40 тысяч рублей, еще содержит беспрецедентное постановление о том, что остатки конфискованного тиража нужно уничтожить. То есть не возвращать их владельцу. Такое постановление, в общем-то, не прописано, не предусмотрено никаким законом. Тем более, что там есть юридические сложности, поскольку иск предъявлялся типографии «Уральский рабочий», напечатавшей эти книги, которые были забраны, соответственно, со склада, а они на тот момент уже
