— Просто так, бесцельно арапа заправлять не интересно, — сказал Беда.
— Так поставь цель и вперёд. Они там все в одном кабинете находятся с воспитателями, — пояснил Юрка, — на работу тебя будут определять, наверное? Вот тебе и цель!
Беда поднялся на второй этаж и постучал в дверь.
— Заходи, заходи, — раздалось за дверью.
Он вошёл в кабинет, где находился воспитатель Ушаков и незнакомый ему майор, который и был начальником отряда Пётр Егорович Кольцов.
Сергей, по тюремным правилам доложил, что осужденный Беда, явился по вызову. Майор улыбнулся и сказал:
— Ты эти доклады забудь, здесь не тюрьма. У нас нет осужденных. Здесь одни воспитанники и гражданин начальник у нас не употребляется. Всех называют по имени и отчеству. Бери стул, садись? — пригласил он его к столу.
Беда отодвинул стул от стола и сел.
— Ну, что Сергей, что делать думаешь, как вести себя намерен? Вот с Иваном Ивановичем о тебе разговаривали. Парень ты видно не испорченный, спортсмен. Характеристики у тебя отменные. И родители у тебя положительные. Имел, я честь познакомиться с ними сегодня после свидания. Особенно благоприятное впечатление произвёл на нас с Иван Ивановичем твой дядя. Грамотный мужчина, сразу видно.
Он сделал паузу, вопросительно посмотрел на Беду.
— А мама у тебя случаем не артистка будет?
— Была, — почему — то соврал Сергей.
— Она, в каком театре у тебя выступала?
— В театре драмы на Свердлова и на Мосфильм её часто привлекали на разные роли, — приумножил свою ложь Сергей.
«Если хотите, чтобы она была артистка, то пускай будет ей», — подумал Беда.
— То — то мы с Иваном Ивановичем смотрим лицо знакомое, а вспомнить не можем.
— Со мной такое, часто тоже бывает, — скромно, приятным тембром заговорил Сергей. — Встречаются пешеходы на улице или когда в транспорте еду, уставятся бессовестно в упор и начинают выспрашивать, где видели меня? Откуда знают? Кто вспоминал, просили автограф. Я никогда и никому не отказывал. Мне не жалко.
— А, тебя что, неужели тоже к театральной деятельности привлекали? — спросил Вань Ваня.
— Было один раз в Барабанщице, но я больше предпочитаю кино. Я, отчего — то, стесняюсь публику, а в кино кроме режиссёра и коллег — артистов на площадке никто не присутствует. Играешь свободно, никто над тобой не довлеет.
Беда, чтобы придать своему вранью правдивую окраску, вперёд не лез, а корректно ждал следующих вопросов. Он чувствовал, что эти люди кинотеатры давно не посещают, а если посещают, то все фильмы пересмотреть наверняка не смогли.
Вся его ложь лилась из его уст, как из динамика Советского информбюро. Не верить в это время словам Беде нельзя было. Настолько ангельски — искренне в эту минуту было его лицо.
Лица офицеров отряда вначале застыли от удивления. Затем они переглянулись между собой:
— А в каких фильмах снимался, — спросил поражённый Пётр Егорович.
— Этой весной снялся в фильме «Американская трагедия» по одному из лучших романов известного американского писателя Теодора Драйзера, — скоро на экраны должен выйти. А до этого в «Синих бусах» снимался, я там ныряльщиком за жемчугом был. Вы, наверное, смотрели его?
Беда знал, что ни книги, ни фильма такого не существует. Но если бы его спросили сейчас каков сюжет этого фильма, он бы им рассказал любой, что они могли либо прослезиться, либо лопнуть от смеха.
— А, первый мой фильм это «Горькоё молоко», — вспомнил Беда, отпущенную фразу Юры Лба в подвале. — У меня там небольшая роль была, но играл вместе с популярными артистами такими, как Алексей Баталов и Людмила Целиковская, (кстати она подруга моей мамы) — Очень трогательный и переживающий военный фильм, рекомендую по возможности посмотреть.
— Да война много горя принесла человечеству, не дай бог повторения этому — задумчиво сказал Пётр Егорович.
— Ну что Сергей, куда тебя определять будем трудиться? — спросил Иван Иванович. — Театр и кино тебе на время придётся забыть. Здесь у нас в колонии предназначение твоему таланту будет иное. С сегодняшнего дня начнёшь осваивать почётную трудовую профессию, за которую известности и славу тебе в нашей колонии не обещаю. Зато дорога к твоей прошлой славе перед тобой не закрывается. Старайся! Отправляем мы тебя, в кузницу молотобойцем, где будешь там ковать себе досрочное освобождение. Там тепло, светло и работа физически не трудная. Думаю, тебе там понравится. По всем интересующим вопросам обращайся напрямую ко мне или Петру Егоровичу. А сейчас направляйся в своё отделение, приготовь спец одежду для работы. Скоро обед и пойдёшь знакомиться с производством.
— Я, согласен на любую работу, — обернулся, Беда перед дверью, — но если мне там будет прихватывать сердечко, я вас предупрежу.
— Хорошо, ступай, — сказал ему вслед Кольцов.
…Работа Беде не понравилась сразу. Молота там конечно не было ни какого, но монотонный стук молотка, бил по его нервам и мозгам. Мастера он
