и крикнул, чтобы они тянули к верху её.
Взяв двести рублей, они ушли с поля зрения Ланина.
Выкурив по сигарете, пацаны вновь появились перед взором Ланина.
– Мужик, там нет никакой лестницы, мы всё кругом облазили, – сказали они.
– Не может быть такого, она должна обязательно там быть, – доказывал он им.
– Мы, что врать тебе будем, нам, что лень скинуть лестницу, – уверяли они его.
– Тогда найдите, какую – ни будь доску, – длинную только. И спустите её в бункер, я вылезу по ней.
– Здесь чурки не найдёшь, не то, что доску, – ответили они.
– Ребята, а вы где живёте, если рядом, то может, сбегаете домой, принесёте лестницу или верёвку.
– Мы здесь недалеко, на Ворошилова улице живём, – но просто так не пойдём. Погоди минутку, мы посоветуемся, – и скрылись из виду.
Через минуту они вновь показались.
– Эй, мужик, – крикнули ребята, – привязывай ещё двести рублей? Так и быть, через пять минут мы лестницу принесём из дома.
Ланин тяжело вздохнул, но деваться было некуда, и он крикнул:
– Согласен. Спускайте проволоку.
По стене поползла проволока, но на конце было уже привязано дырявое ведро. Подняв наверх двести рублей, парни, крикнули, чтобы он их ждал, и скрылись в ночи.
– Неужели стервецы обманут? – размышлял он вслух, – все деньги вытянули у меня почти.
– Мужик, – услышал он. Вверху стоял уже один парень.
– Принесли лестницу? – спросил Ланин.
– Бяшку, родители не выпустили, он ещё молодой, а я один тяжёлую лестницу не донесу. Я отцу сказал, про тебя. Он у меня сегодня брагу весь день лакал. Говорит, если вы и на его долю, стольник пришлёте, то он поможет донести и спустить лестницу. Он просил спросить, не бандит – ли вы?
– Я работник милиции, у меня мотоцикл Хонда через дорогу, у госбанка на Интернациональной улице стоит. Давай опускай для своего бати, проволоку?
Вытащив наверх, ещё сто рублей, парень по кличке Жаба спустился спокойно вниз по лестничным маршам парадного входа, где его ждали Колчак и друг Усыня. Эти были те парни, которые за Витю Леонова получили от Колчака совсем недавно селёдкой по щекам.
– Ещё сотню, вытянул у него, – протянул он купюру Колчаку.
– Эту себе возьмите, заработали, – сказал Колчак.
– Языком лишнего не болтать. Меня вы не знаете, ко мне на работу не приходить пока. Хотя я пока не работаю. Нужно будет, я вас сам найду, – и он пошёл домой.
…Парни вышли на Интернациональную улицу. Проходя мимо госбанка, они увидали одиноко и сиротливо стоявшую без присмотра Хонду.
– Может, на ней доедем до посёлка? – предложил Панкрат Усыне, – в баню затащим, никто не заметит, все спят. Время уже, наверное, два часа, а потом на запчасти разберём, и продадим.
…Ланин в это время, не дождавшись ни преступников, ни парня с лестницей и отцом, отчаявшись и замёрзнув от холода, начал бегать по подвалу, раздумывая о нечестности людей. Мерзские и сопливые шкеты нажгли меня, на бабки. Жалко лиц не видал их, но голоса у меня в мозговом полушарии сохранились, тем более живут, где – то рядом. В это время он не знал, что лишился и своего байка, – элитного японского мотоцикла.
Из подвала его вызволили только в восемь утра, когда он охрип от крика и начал стрелять в воздух. На выстрелы приехали два наряда милиции. Они окружили графские развалины, надеясь арестовать возмутителей спокойствия и тишины, но нашли там простуженного и охрипшего Ланина. Они сбросили ему чалку из автомобиля и вытащили его из подвала. За использованные пули и странное проникновение в подвал ему пришлось давать объяснение начальнику милиции Ермохину.
– От своего проверенного осведомителя я узнал, что готовится преступление с применением огнестрельного оружия. Источник верный и надёжный, он изъял записку, которую я прочитал, где было написано нахождение пистолета. Записку поместили на старое место, а я решил проследить, кто придёт за стволом. Спустился и устроил засаду, но пистолет по видимому взяли раньше, так, как в коробке я обнаружил эту записку, – прохрипел Ланин, протягивая записку начальнику милиции.
– Ты мне басни не рассказывай? – взял записку у Ланина Ермохин, – ты майор уголовного розыска, а ведёшь себя как не оперившийся стажёр. Полез в логово самовольно один, не согласовав ни с кем свои действия. Можно было с Гнидиным посоветоваться? Или ты сам с усам?
– Товарищ подполковник, время было на исходе, – кривил душой Ланин.
Ермохин прочитал записку:
– Ничего не понимаю? – сказал он. – Здесь об оружие ничего не сказано.
– О пистолете было сказано в первой записке, которую необходимо было вернуть на старое место, чтобы обнаружить преступников, – доложил
