побуждали его к активным действиям.
– Стоп, – говорил он себе мысленно. – Рано ещё. – Хотя искушение было велико, чтобы повалить её на диван и распахнуть её халат.
– Да тепло ощущается, – сказал он ей, – а ваши цветы не вянут от такой жары? – спросил он.
Вовка подошёл к подоконнику, где стояли комнатные цветы.
– Что им будет, я их поливаю каждый день, – ответила она.
– А когда вы длительно отсутствуете, кто за ними смотрит? – хитро спросил он.
– Надежда приходит, у неё ключ от комнаты имеется, она и поливает. Когда её нет, Маргарите оставляю ключ.
«Это мне и надо узнать, теперь можно инициативу брать в свои руки смело. Надо ей показать, что я умнее и сильнее её. И не давать этой прекрасной искусительнице вырезать из себя сарафан, который она будет одевать, когда ей захочется. – Это я уздечку на неё сегодня скрою и сошью», – думал он.
Лара хлопотала около плиты, Колчак подошёл и сел за швейную машинку:
– Помочь дошить брючки? – спросил он у неё.
– Ой, не надо испортишь чужой материал, – возразила она.
– Не бойтесь, не испорчу, я вам гульфик и приклад втачаю, пока вы там хлопочите.
– Что ты сказал? – она подошла к нему и положила руки на плечи, – ты меня поражаешь. Откуда ты знаешь портновские термины?
– Я не только термины знаю, я и шью неплохо, – врал Вовка, – меня брат Сергей научил такому искусству. Он знатный портной!
Услышав от него эти слова, она заразительно засмеялась.
– Ты не исправим. Как был врунишка, так им и остался.
– Не верите? – спросил он. – Хорошо, сейчас я вам докажу.
Колчаку нравилось удивлять людей.
– Верю, верю, – поверив ему, произнесла она. – Теперь вставай всё равно. Мы же с тобой не кройкой и шитьём будем заниматься, а будем допивать колдовской и символический напиток, и разговаривать. Много разговаривать. Мы так с тобой в присутствии всех и не поговорили хорошо, а потом ты пропал на целую неделю.
Она подошла к серванту, взяла импортный флакон туалетной воды и побрызгала его ей. Затем опустила флакон в карман его пальто.
– Это мой подарок тебе, будешь им пользоваться, когда надумаешь придти ко мне. – Я не хочу, чтобы ты этот запах раздаривал другим женщинам.
«Это уже откровенная заявка на секс», – подумал он.
– Полине, в любом случае придётся вдыхать этот запах, – сказал он.
Лара кокетливо сморщила свой миниатюрный носик и произнесла:
– Но это будут остатки, когда я наслажусь этим редким ароматом. И Полине по закону это разрешено, как и мне.
«Остатки будешь вдыхать ты, а не Полина, – подумал он, – она мне законная супруга, которая спит со мной каждый день, а к тебе если я и буду ходить то урывками».
– Сегодня, на правах хозяйки, я за тобой буду ухаживать, – сказала она. – Садись, на диван рядом со мной? – и она отставила от стола кресло в центр комнаты.
– Это нас сблизит, а то ты облюбовал кресло на Камчатке и холод издаёшь, отчего мне не по себе становится.
– На него я сажусь, чтобы вас не стеснять.
Они выпили вина по полному фужеру.
Колчак, давно не выпивавши спиртного, поехал от большой дозы в неведомое состояние.
Он слышал её сладкие речи и чувствовал, как её руки снимают с него одежду. При этом она рассказывала, что он создан на радость женщинам, которые обделены мужским теплом. Он понимал, что проваливается в бездну, но не мог с собой ничего поделать.
Ему нравилось такое состояние. Он плыл в неизвестность. Её горячие руки ходили по его голому телу. Потом он ощущал её упругие груди, на своём лице. Ему казалось, что это приятный сон, от которого он уходить не хотел. В ушах стоял фраза Лары о колдовском напитке. Сколько времени он пролежал в таком состоянии, ему было неизвестно. Пришёл Вовка в себя, глубокой ночью. Его голова лежала на её груди, одна её рука ласкала его плечо, а вторая гладила щеку. Он понял, что никакого сна не было, это была явь, о которой он мечтал долгие годы, но как мужчина он был ущемлён и унижен. Приятные сексуальные эпизоды, подаренные Колчаку Ларой, перекрывали все унижения и ущемления над мужским достоинством. Он вспомнил, про Полину, которая его не дождалась в эту ночь.
«Что – то надо придумывать правдивое, чтобы она поверила мне, – подумал Вовка, – а сейчас надо продолжать наслаждаться Ларой».
Колчак начал целовать её груди. Почувствовав, что он проснулся, она повернулась к нему боком и прошептала.
– Целуй меня милый. Целуй всю и везде? – я сегодня такое блаженство испытала с тобой. Ты такой хороший!
Он целовал её сочные груди и сладкие, словно малина губы, а потом погрузился в неё, после чего несколько раз падал в бездну, усыпанную
