Духи Тибета уберегли и на этот раз: отделался царапинами, ушибами и разорванными штанами. Обругав вихляющийся руль, жёсткую дорогу и тибетские трактора, я кое-как взгромоздился на велосипед и двинулся дальше. Проехав ещё чуть-чуть, я сел отдохнуть на обочине. Возле меня остановился тот же самый трактор, но уже возвращающийся обратно. Водитель-тибетец в чёрных очках и с амулетами на шее спросил, не нужна ли мне помощь? Кажется, он даже не видел моего бесславного падения. Просто решил вернуться, чтобы поговорить с иностранцем. Он рассказал, что в нескольких километрах впереди есть старый посёлок, в котором можно поставить палатку, глиняные стены домов защитят её от ветра.
? Дали-лама фоту-у? — под конец вполголоса поинтересовался тракторист. Дескать, нет ли у меня фотографии тибетского лидера в подарок? Но у меня не было: в Китае этот товар считался запрещённым. Водитель вздохнул и отправился дальше. Я так и не понял, действительно ли тибетцу был нужен Далай-лама, или это был провокатор, выясняющий, не засланный ли я вражеский пропагандист?
Последующие несколько дней я боролся с бездорожьем: асфальт после Али быстро закончился. Юра так и не появился, и я уже начал переживать. Ночевал в палатке. За ночь она успевала обледенеть не только снаружи, но и изнутри. Спал в мохнатой уйгурской шапке, купленной в Кашгаре. Утром приходилось счищать крупицы льда даже с этой шапки. День начинался с того, что я выламывал прорубь в ближайшем ручье, умывал лицо и руки ледяной водой и трогался в путь.
Из еды у меня были с собой только китайские военные консервы, купленные в одной из придорожных лавок. Не знаю, легально ли распродавали военное имущество китайские пограничники или нет, но без их тушёнки и прессованного ячменного печенья мне пришлось бы трудно. Пригодились и китайские армейские кальсоны с начёсом. Немного были маловаты, но от холода спасали.
Под вечер четвёртого дня впереди показалась деревушка, расположенная в стороне от основной дороги. Темнело быстро, и я принялся энергичнее крутить педали, чтобы успеть добраться до жилья, пока селяне не легли спать. Вдруг напоят горячим молочным чаем с маслом? В темноте я несколько раз въезжал в маленькие, но очень холодные речушки. Кроссовки промокли насквозь, и ноги замерзли. Я очень надеялся, что в деревне меня не прогонят и дадут согреться.
Ехал на свет, пока не оказался перед зданием местного госпиталя. Он выглядел как обычный дом. Я постучался в дверь, и меня пригласили внутрь.
В доме жил доктор Тенчо, у которого гостил его товарищ и ученик монах древней тибетской религии бон. Частично этот шаманский культ растворился в буддизме, но кое-где сохранился в своём изначальном виде. Монах приехал из отдалённого монастыря, чтобы изучать современную медицину. То ли древних знаний было недостаточно, то ли они давно утеряны уже — но современные китайские таблетки оказались эффективнее молитв.
Доктор Тенчо был тибетцем неопределённых лет. Он мог бы быть моим сверстником или человеком в два раза старше. У него были густые чёрные волосы и улыбающееся круглое лицо кочевника. Доктор немного говорил по-английски и по-китайски. Я же успел выучить несколько тибетских слов. Мы общались на англо-тибетско-китайской тарабарщине, помогая себе жестами.
Пациентов в госпитале не было. Местные жители предпочитали болеть дома, лишь изредка навещая доктора. Тенчо пригласил меня к столу. Ужин был скромный, но вкусный: миска вареной лапши с овощами и кусок ячьего масла.
? Как называется этот посёлок? — спросил я доктора, пока он накладывал в мою миску дополнительную порцию горячей лапши.
? Это Дарчен, ? ответил Тенчо. ? Здесь находится священная гора Ганг Ринпоче. Путь к ней начинается недалеко — в ста метрах за домом.
Вот это совпадение! Именно сюда мы и направлялись! Скромная ночная деревенька оказалась знаменитым местом паломничества. Считается, что поход вокруг горы Кайлас, которую тибетцы называют Ганг Ринпоче, очищает от грехов.
Гостить у доктора было приятно, но, к сожалению, мне нельзя было у него оставаться. Закон это запрещал. Иностранцы в Тибете должны жить в отелях под официальным присмотром. Мало ли что придёт им в голову?! Вдруг начнут раздавать портреты Далай-ламы или вести антикитайскую агитацию?! Но идти в отель я тоже не мог. У меня не было ни наличных денег, ни разрешения для путешествия по Тибету, ни даже въездного билета в Дарчен, который продавался отдельно! Если меня задержат, то проблемы будут не только у меня, но и у того, кто приютил. Я клятвенно заверил доктора, что ещё до рассвета уйду в паломничество, и проблем со мной у него не возникнет.
Тенчо сокрушённо вздохнул, но делать было нечего — не выгонять же путника в темноту?! В небольшой аскетичной комнате у бонского монаха- студента нашлась свободная лавка. На ней я и устроился.
Жаль, что Юра так и не появился! Неправильно идти в паломничество вокруг Кайласа без него. Но у меня не было выбора. Я надеялся, что он всё же доберётся до посёлка к моему возвращению.
Велосипед и большая часть вещей остались у доктора. Взял с собой минимум. Кроссовки высохнуть не успели, пришлось идти в шлёпанцах. Главное было — выйти затемно, чтобы незаметно пройти мимо полицейской будки.
