Три дня шли представители клубов Страны советов. Три дня с трибуны зачитывались наказы. Наконец перед микрофоном появился круглый, толстый человек с сияющей лысиной, с розовыми щеками. При виде его Молибден подскочил в своем кресле и превратился в вопросительный знак. Круглый, толстый человек крикнул в микрофон:
— От имени Звездного клуба я прошу настоящую сессию включить в план общественно-полезных работ постройку нового звездоплана С2. (Бурные аплодисменты).
Молибден сорвался с места. Подбежав к микрофону он закричал:
— Что это? В бирюльки мы играем? Республика стоит перед энергетической катастрофой, а мы будем бросать коллектив в лихорадку из-за нелепых бредней. Вспомните, что делалось перед полетом С1. Люди бросали работу, говорят, было даже несколько случаев, когда в распределителях рабсилы счетчики работали вхолостую. Я спрашиваю вас, вы понимаете, чем является ваше согласие в данном случае?
Потеряв обычное хладнокровие, Молибден метался перед микрофоном, точно спущенный с цепей ураган. Размахивал руками, задыхаясь от негодования, приводил тысячи доводов против работы Павла, но получасовая, гневная речь его не вывела делегатов из равновесия. Он окончил свою речь при гробовом молчании.
К микрофону подбежал Коган:
— Товарищи… Я присоединяюсь к голосу благоразумия… Довольно, товарищи… Пусть Стельмах сначала подработает проект звездоплана… Рисковать своими товарищами мы не можем. Хватит и одной катастрофы…
Сессия молча проводила и Когана.
— Мы будем апеллировать! — проговорил Молибден.
— Пожалуйста! — заулыбался толстяк.
Он подошел к столу, повернул эмалированную рукоятку. Со стен поползли вниз репродукторы.
— Товарищи! — повернулся он к микрофону. — Два члена Совета ста, как вы слышали, протестуют. Они апеллируют к вам. Присоединяетесь ли вы к просьбе Звездного клуба?
Репродукторы затрещали аплодисментами.
— Нет ли товарищей, разделяющих мнение Молибдена и Когана?
Несколько секунд длилось молчание, затем из репродукторов послышались крики:
— Долой!
— С2!
— С2!
— Да здравствует звездоплан!
Тогда в наступившей тишине прозвучал голос:
— Ты стареешь, Молибден! Ты отстаешь от эпохи!
Это был голос Павла.
Глава XI
— Ты рад?
— Разве этим словом можно выразить мои чувства?
Кира промолчала.
— Я готов обнять весь коллектив, — сказал Павел, размахивая руками. — В тот момент, когда репродукторы городов кричали «да здравствует звездоплан», я чуть не расплакался.
— Коллектив проявил величайшую чуткость! — усмехнулась Кира.
— Да, да… Но как же могло быть иначе?
— Ты в этом не сомневался? — снова усмехнулась Кира.
— Никогда! — с жаром воскликнул Павел, но тотчас же спал с тона, почувствовав некоторую неловкость.
— Конечно, вообще… я и сам не верил тому, что говорил. Знаешь, Кира… Едем, вместе?! А?
— Ты полагаешь, что я могу быть полезной?
— Ты? — вскричал Павел. — Конечно, да!
— Я сама хотела тебя попросить об этом.
