В письме Тамаре Зибуновой Довлатов рассказывал: «Меня поколотили среди бела дня в милиции. Дали подписать бумагу, что я оказывал злостное сопротивление, чего не было и в помине. Я подписал, хотя снова начали бить и вышибли передний зуб. Эта бумага с моей подписью, если они захотят, – 191-я статья. До пяти лет. После чего меня вызвали и отечески спросили: «Чего не едешь?». Я сказал: «Нет вызова. Да и не решил еще». Они сказали: «Не надо вызова»».
Проведя две недели в заключении, Довлатов вышел на волю и начал готовиться к отъезду. Вход в спецприемник – с Захарьевской улицы (ранее – Каляева), это заведение действует и сейчас.
Эмиграция
В 1967 году происходит очередная война между Израилем и его арабскими соседями, получившая название «Шестидневной». Ее результатом стал разрыв дипломатических отношений между СССР и Израилем и резкое усиление официального антисемитизма. В 1970 году группа Ленинградских евреев совершает попытку захвата пассажирского самолета, для того чтобы улететь в Швецию, а оттуда добраться в Израиль. В группу заранее был внедрен провокатор, всех повязали прямо на летном поле. Об этом Аркадий Северный сочинил песню «Решили два еврея похитить самолет». Ответом советской власти становятся, с одной стороны, жесткие репрессии против «сионистского подполья», с другой – решение открыть клапаны и позволить части еврейского населения эмигрировать.
В результате Советский Союз с 1970 по 1988 год покинуло «по линии еврейской эмиграции» почти 300 000 человек. Возможность уехать из Советского Союза привлекала не только обладателей «пятого пункта». Появляется поговорка «еврей не роскошь, а средство передвижения». При этом большая часть эмигрантов оказалась вовсе не в Израиле, а в США, где у людей, не воспитанных в иудейской традиции, было гораздо больше возможностей, и, что важно для гуманитарной интеллигенции, в огромном количестве университетов существовали кафедры славистики и действовали околоакадемические русскоязычные издательства.
При председателе КГБ Андропове в год по политическим статьям (70-й и 190-й) сажали примерно сто человек из 250-миллионного населения страны. Тому, кого по каким-то причинам неудобно было сажать, настоятельно предлагалось покинуть Советский Союз. Как говорили оперативники КГБ, выбирайте – поехать на Запад или на Восток. Большинство выбирало не Магадан, а Вену.
В 1970-е годы отъезд ленинградской интеллигенции становится если не массовым, то ощутимым. Первым за границу уехал Михаил Шемякин в 1971 году с помощью жены-француженки. Иосиф Бродский был выслан в 1972-м. Владимир Марамзин покинул СССР в 1975 году, Алексей Хвостенко – в 1977-м, Игорь Ефимов уезжает в 1978-м, Дмитрий Бобышев – в 1979-м. За границей оказываются и знакомые Довлатову писатели старшего поколения, Давид Дар и Руфь Зернова.
Решиться на эмиграцию русскому писателю было трудно. Уезжали – с концами. Было понятно, что знакомых и близких, оставшихся в России, покидаешь навсегда, и их, скорее всего, ожидают различные неприятности вследствие твоего отъезда. Взрослому человеку, как правило, не слишком хорошо знающему английский язык, предстояло как бы родиться заново, приспособиться к совершенно чуждой для него, непонятной цивилизации. Конечно, ситуация для «отъезжантов» постепенно менялась к лучшему, когда большая часть русской литературы оказалась по другую сторону Атлантического океана: Василий Аксенов, Александр Солженицын, Иосиф Бродский, Владимир Войнович, Георгий Владимов, Владимир Максимов, Игорь Ефимов, Лев Лосев, Александр Галич.
Самые важные для того времени произведения русской литературы печатаются в парижском журнале «Континент» и израильском «Время и мы», работает основанное четой американских славистов Профферов издательство «Ардис». Решающим шагом к эмиграции становится именно публикация на Западе, которая рассматривалась в СССР как явный криминал. Когда Сергей Довлатов передавал свои рукописи в США, он понимал, что идет ва-банк.
Тот, кто готовился навсегда покинуть СССР, не мог избежать двух географических пунктов в Ленинграде – отдела виз и регистрации (ОВИР) на улице Желябова (Большой Конюшенной) и рейса на Вену из аэродрома Пулково.
Отдел виз и регистрации
Большая Конюшенная, 29
Всякий советский человек, собравшийся за границу, пусть даже в дружественную Болгарию, обязан был проделать сложную бюрократическую процедуру – купить туристическую путевку или получить вызов из-за границы от родственника. Затем необходимо было получить рекомендацию так называемой «тройки», состоящей из дирекции предприятия, на котором трудился кандидат на выезд, парткома и профкома. Это не было простой формальностью: предварительный разговор не всегда заканчивался успешно для выезжающего.
После получения подписи «тройки», нужно было идти в райком. В райкоме заседала еще одна комиссия. Здесь человеку могли задать любой вопрос, проверяя его лояльность и подкованность в идеологических вопросах, например, спросить: «Кто сейчас является председателем Сомалийской коммунистической партии?».
Прощальная вечеринка по поводу отъезда Льва Лосева в США. Январь 1976 года
Только после этого человек мог отправляться в ОВИР. Это учреждение, формально подчинявшееся МВД, было зоной влияния чекистов. Человеку могли отказать без всякого объяснения причин на любом этапе. Поэтому даже те, кто очень хотел поехать в какую-нибудь Польшу или
