18 октября по почте пришла вырезка из газеты, отправленная их соседом по Хоторн-стрит Джорджем Файтом, в которой рассказывалось об еще одном неудачном полете аппарата Лэнгли 7 октября. На этот раз испытывался полноразмерный «Большой аэродром», управлял которым Чарльз Мэнли. Не успел аппарат, размах крыльев которого составлял 14,6 метра, взлететь, как рухнул в воду. К счастью, Мэнли, хоть и вымок, не получил ни царапины.
«Я вижу, Лэнгли сделал свою попытку, и она оказалась неудачной, – писал Уилбур Октаву Шанюту. – Теперь настала наша очередь. Интересно, повезет ли нам».
В том же письме Уилбур давал понять, что они уверены в себе как никогда: «Мы ожидаем получить самые лучшие результаты за все сезоны экспериментов и уверены в том, что, не считая мелких происшествий или каких-то ошибок, сделаем нечто значительное, прежде чем свернуть лагерь».
Орвилл отправил открытку Чарли Тэйлору, в которой выразил то же самое, но с юмором:
«В последние два дня рынок летательных аппаратов был очень нестабилен. При открытии вчера утром индекс составлял примерно 208 пунктов (100 % означают равные возможности добиться успеха), но к полудню он упал до 110. Такие колебания, как мне кажется, вызвали бы панику на Уолл-стрит, но в этом спокойном месте они лишь заставили нас немного подумать и посчитать».
Они заметно продвинулись с «Флайером»: конструкцией он напоминал мост cо сквозными фермами, но только каждой детали они уделяли такое же внимание, какое уделяет деталям своих механизмов часовщик. Орвилл продолжал день за днем фиксировать сделанное в дневнике:
«Четверг, 22 октября. Весь день занимались нижней плоскостью и хвостовой частью.
Пятница, 23 октября. Утром занимались полозьями, после обеда закончили устанавливать петли.
Суббота, 24 октября. Установили вертикальные стойки между плоскостями и скрепили центральную секцию. Были большие проблемы с тросами».
В понедельник, 26 октября, они снова работали с тросовыми расчалками, когда подул северный ветер, и они провели два часа на холмах Килл- Девил-Хиллз, летая на планере. Им удалось побить свой предыдущий рекорд пять раз и довести дальность полета до 152 метров.
К ним присоединился Джордж Спрэтт, и 27 октября он и Дэн Тэйт запустили двигатель на машине.
«Понедельник, 2 ноября. Начали работы по установке двигателя на машину…
Среда, 4 ноября. До полной готовности машины осталось полдня».
Но когда на следующий день они запустили мотор, то магнето – маленький генератор, возбуждаемый от магнита, – не дал искру, воспламеняющую бензин, и из-за вибрации неправильно сработавшего двигателя выскочили из крепления и погнулись валы винта.
Понимая, что шансов на летные испытания в ближайшее время очень мало, Джордж Спрэтт предпочел вернуться домой и захватил с собой поврежденные валы. Из Норфолка он должен был отправить их Чарли Тэйлору в Дейтон.
Через два дня появился Октав Шанют. Установилась холодная и дождливая погода, и им не оставалось ничего, кроме как сидеть у печи и беседовать. Шанют сказал братьям, что их будто «преследует слепой рок», от которого они не могут убежать.
«Кажется, он думает, что дело не в наших превосходных аппаратах, а в том, как мы ими управляем, – написал Орвилл Кэтрин, когда Шанют уехал. – Но мы думаем как раз наоборот».
Дни шли, но для продолжения испытаний было слишком холодно. На лужах вокруг лагеря образовался лед. Несмотря ни на что, братья чувствовали себя прекрасно, и минусовая температура их не смущала, о чем Уилбур успокаивающе написал в очередном письме домой. Он был как всегда бодр и опять в шутливой форме рассказывал, как они справляются с тяготами жизни в лагере:
«В дополнение к прошлогодней классификации, то есть к ночам с одним, двумя, тремя и четырьмя шерстяными одеялами у нас теперь есть ночи с пятью шерстяными одеялами, ночи с пятью шерстяными и двумя стегаными одеялами. Затем идут пять шерстяных одеял, два стеганых одеяла и огонь, затем пять, два, огонь и кувшин с горячей водой. Пока было так. Дальше будем спать, не раздеваясь, потом – в сапогах и шапках и, в конце концов, в пальто. Мы не собираемся терпеть неудобства, пока мы здесь».
В последние дни ноября пошел снег, такого они прежде на Внешних отмелях не видели. Вода в их умывальнике замерзла. Не обращая внимания на холод, они добивались того, чтобы их двигатель работал почти без вибрации даже на большой скорости. «Флайер» должен был стартовать c деревянной, напоминавшей железнодорожную колею направляющей длиной 18 метров, по которой ему предстояло скользить вниз. Сумма расходов на материалы для этого новшества составила четыре доллара.
По всем свидетельствам, «боевой дух» братьев ни в коей мере не пострадал. «После 15 дней безделья мы снова приступили к работе, – написал Орвилл Чарли 23 ноября. – Мы не будем готовы к испытаниям еще в течение нескольких дней из-за того, что решили внести кое-какие изменения в конструкцию машины. Если за это время ничего не сломается, то мы уверены в успехе».
Чарли прислал новые валы винта, изготовленные из стали. Но во время первых испытаний в помещении они треснули. Орвилл, считавшийся лучшим механиком из братьев, немедленно собрал вещи и 30 ноября отправился в Дейтон, чтобы посмотреть, что можно сделать. Уилбур остался, «чтобы в одиночку приглядывать за домом», как он сам это прокомментировал.
В Вашингтоне к утру 8 декабря наконец стих холодный ветер. У Чарльза Мэнли и команды инженеров Смитсоновского института, работавших с ним, появилась возможность провести еще одно испытание широко разрекламированного и многократно осмеянного «аэродрома» Сэмюела Лэнгли.
