(иногда его «подкармливая») с режимником также необходимо.
На каждого арестанта в Крестах ведется карточка. Туда записываются, в частности, его прегрешения и замечания. Некоторые карточки перечеркнуты красной полосой по диагонали. Это карточки узников, склонных к побегу и к суициду. Не знаю, попадают ли эти карточки на стол к судьям, вместе с материалами дела, но не исключаю такой возможности.
Оперативник. Оперативник следит за каждым твоим словом, за каждым твоим взглядом. Будь уверен, что любая твоя «малява» (записка) на волю или в стенах тюрьмы, окажется на его столе. У оперативника везде есть уши, везде есть глаза. И среди арестованных, и среди сотрудников, и среди рабочих.
Рабочие. Рабочие в тюрьме — это осужденные, которые отбывают здесь наказание. Бытует такое мнение, что они остались сидеть в тюрьме (где сидели под следствием), чтобы не отвечать на зоне за свои «косяки». И говорят также, что они тесно сотрудничают с администрацией по «оперативным» вопросам. То есть, «стучат».
Будучи как-то («До тюрьмы») в командировке на Севере, в Архангельской области, я выпивал в компании с одним прапорщиком внутренних войск. Его часть охраняла там так называемый «лесной лагерь». Отец его, отсидев в этом лагере долгий срок, осел тут же, обзавелся семьей, «пустил корни». Так вот, этот прапорщик несколько раз к месту и не к месту повторял: «Я с рабочими не пью». Я тогда не понял смысла этой фразы. Почему прапорщик не может пить с рабочими? Что за дискриминация. А уже к Крестах я сообразил, что имел в виду прапорщик, сын старого зека. С рабочими тюрьмы.
Еще в тюрьме есть таксисты, о них я писал. Есть шмонщики, есть прогульщики (выводящие на прогулку). Прогулка в тюрьме ежедневно, по часу, выводят на нее желающих. У наших соседей, в 217, сидел крупный авторитет. Так вот, когда приходили прогульщики, то они приносили ему телефон. Авторитет выгонял всех сокамерников на прогулку, а сам мог целый час разговаривать с волей без лишних ушей. Хата приходила с прогулки, телефон снова забирали прогульщики.
Еще есть «маски». Маски — это здоровые отморозки в масках и с дубинками. Стоило, к примеру, какому-нибудь пьяному арестанту крикнуть в «кормушку» (маленькое оконце в двери для передачи пищи): «Корпусной, насекомое!» или что-нибудь подобное, как через некоторое время по галере слышались громкие звуки от бегущих ног, одетых в тяжелые сапоги. Все камеры быстро изнутри закрывали кормушки, опасаясь удара дубинкой или еще каких неприятностей. Маски врывались в провинившуюся хату и мели (били) всех подряд, кто не успел залезть под шконку. Потом они вытаскивали одного или двоих зачинщиков беспорядков и волокли их, скорее всего, в карцер, пиная по дороге.
Арестованные. Видов и подвидов арестованных множество. В принципе, сколько людей, столько и подвидов, ведь все узники разные, двух одинаковых нет. И все же условно арестованных можно разбить на несколько больших групп. «Обиженные» и кандидаты в «обиженку» живут под шконкой. «Авторитеты» и старшие камер (это может быть совсем не одно и то же) спят (живут) на нижних шконках. И есть все остальные, многослойный, так сказать, пирог. Есть еще «строгие», ранее сидевшие. Есть «смертники», обвиняемые по расстрельным статьям, их держат изолированно. Есть воры в законе.
Однажды к нам в хату «заехал» крупный авторитет. Это был уже ранее судимый узник. Он прошел суд и ждал этапа в зону. А пока выбирал колонию (учреждение), в которую ехать. Выбирал колонию так, чтобы стать там «смотрящим». Правда это или нет, не знаю, он так говорил. После заезда авторитета, к нам в камеру через несколько дней заехал его кот по кличке «Сеня». Коту были созданы исключительные условия. Он питался лучше, чем ночная смена. Если представить, что коллектив нашей хаты переехал бы в двухкомнатную квартиру, то диспозиция выглядела бы так. В большой комнате Сам. В маленькой — кот Сеня. Прочие арестанты стояли бы (жили бы) в прихожей.
Как вести себя со всеми группами арестантов и персоналом тюрьмы, чтобы остаться в живых и потерять здоровье лишь в минимальной степени? Об этом речь ниже.
Что делать?
Чем занимаются в тюрьме? Кто чем. Колют героин, пьют водку, играют в карты и кости (кубики). Но есть и другие занятия. Можно читать. В Крестах своя библиотека. Книгу можно получить и с воли. В конец концов, предоставленные судьбой годы, можно потратить на образование, на получение чего-то полезного. Да, «климат» в тюрьме не располагает к чтению и обучению. Плевать! Плевать на климат! Кто-то учится и здесь, получает тут новые знания и навыки. Американский писатель О. Генри, например, свои лучшие рассказы написал именно в тюрьме.
Начать чтение я бы советовал не с Библии, не с англо-русского словаря, не со сборника скандвордов. Главная книга каждого узника — УПК (Уголовно-процессуальный кодекс). Читать его нужно ежедневно и изучать от корки до корки. В УПК находится Ключ к Свободе. Кроме знания своих прав, предоставленных законом, надо пользоваться всей его (закона) противоречивостью и запутанностью. Знаете ли вы, что никакое процессуальное действие нельзя произвести, не нарушив какое-либо положение процессуального кодекса? И этим надо пользоваться! Надо изучить и проанализировать все процессуальные моменты, проведенные следствием по вашему делу и опротестовать (опротестовывать) их. Читать кодекс, проецировать его на свое дело, и писать. Писать, писать и еще раз писать. Куда писать? Писать в правозащитные организации, писать Генеральному Прокурору, писать в вышестоящий суд,
