на горизонте. Как и остальные TFNG, я обнаружил, что у звания астронавта есть свои ступени, и все мы хотели оказаться наверху этой лестницы. Будучи неофитами, мы думали о полете в космос, любом полете, как о пределе мечтаний. Но с переходом в ряды ветеранов мы, будучи в высшей степени склонными к соперничеству, создали иерархию внутри TFNG. Для пилотов заветным призом было командовать полетом со сближением в космосе. Среди эмэсов во главе списка были те, кому довелось летать без фала на реактивных устройствах для перемещения (Manned Maneuvering Unit, MMU)[135]. С небольшим отрывом от них шли те, кому достались традиционные выходы в открытый космос на фалах. На следующем ярусе располагались эмэсы, управлявшие манипулятором при захвате свободно летающих спутников. В самой же нижней части списка оказались те несчастные души, которые занимались настоящей наукой в бочках по имени «Спейслэб». Хотя многие из ученых-эмэсов находили радость в этой программе, большинство военных эмэсов не хотели иметь с ней ничего общего. Пилотирование MMU или управление манипулятором позволяли выглядеть намного сексапильнее и создавали более сильное чувство самореализации, нежели наблюдение за показаниями вольтметра в эксперименте какого-нибудь профессора. Наконец, неприкасаемыми в нашей кастовой структуре были те эмэсы, которым пришлось участвовать в полетах «Спейслэба», посвященных космической биологии и медицине. Они брали образцы крови и мочи, они обезглавливали мышей и заменяли фильтры для кала у приматов (в данном случае речь идет не о морских пехотинцах). Я зажег свечу в домашнем святилище Донны и произнес молитву о том, чтобы меня никогда не назначили в полет со «Спейслэбом».

Рассказывая Донне о невероятных впечатлениях от космического полета и выразив свое намерение повторить все это, я был уверен, что она будет разочарована. Я полагал, что она бы предпочла «на оставшуюся часть нашей жизни» такой сценарий, в котором я возвращаюсь в ВВС на штабную работу где-нибудь в Космическом командовании, которая со временем может принести мне генеральскую звезду. Я был убежден, что предпочитаемый ею сценарий не включает выбор еще одного потенциального эскорта во вдовство, еще одной прощальной прогулки по песчаному берегу Бич-Хауса, и еще одной вахты на отметке T-9 минут на крыше Центра управления пуском. Но она скорее умерла бы, чем поставила свои чувства на первое место, – таково было католическое воспитание. В ее курсе средней школы в учебном плане по предмету «Замужество» было написано: «Счастье женщины – в подчинении мужу. Она счастлива, когда делает других счастливыми. Себялюбие – величайшее проклятие для женской натуры». Все детские годы монахини стращали и заставляли поверить, что ее чувства не в счет, что ее удел – скорбеть и пребывать в юдоли слез, именуемой жизнью. Личное счастье? Забудь о нем. Ее существование должно было быть жертвой – жертвой мужу и детям. Вознаграждение ожидалось в загробной жизни. Нет, Донна не могла попросить меня уйти из NASA. Ее католичество давало мне свободу в поисках самореализации.

Прежде чем нам удалось вновь обрести форму, «зооэкипаж» отправили в фотолабораторию Центра Джонсона редактировать снятое в полете видео и подготовить фильм, который можно было бы показать миру. Мне больше не надо было пересказывать то, что сделали другие до меня. Я ненавидел этот ритуал – поездки по Америке, официальные завтраки и неизменный комментарий: «Я еще не был в космосе, но те, кто были, говорят…» Это было все равно как если бы игрок младшей лиги говорил: «Я еще не играл в высшей лиге, но те, кто играли, говорят…» Теперь у меня был свой рассказ о космосе и фильм для его иллюстрации.

В загородном клубе, в арендованном танцевальном зале через несколько недель после нашего приземления Майк, Джуди, Стив и я поднялись на сцену, чтобы получить от Хэнка полновесную валюту нашей профессии – золотой значок астронавта. Ни один из нас не жалел, что перед этим выписал чек на $400, чтобы заплатить за этот знак.

Мы начали ездить по стране. Один из первых моих визитов был в Альбукерке, где мне вручили ключи от города. Мой полет не сделал меня знаменитостью, так что ликующая толпа не ждала меня в ратуше – только аппарат мэра, мои мать и отец, да еще несколько родных и друзей. Но, во всяком случае, меня представили публике под моим собственным именем. Я успел побывать на одном мероприятии, где администратор NASA представил Стива Хаули в качестве «мужа Салли Райд». Вот что значит жизнь в тени! Женитьба Хаули на Салли поместила его на «обратную сторону Луны». Когда чиновники из его родного города Салина в штате Канзас рассказали Стиву, что они повесили знак с его именем на шоссе с указанием статуса астронавта, Стив сказал нам в шутку, что они, наверно, написали: «Приемная родина Салли Райд». Джуди тоже пришлось походить в ее тени. В нескольких случаях ее даже представляли как Салли Райд. В общем, я был доволен тем, что в Альбукерке я фигурировал как «Майк Маллейн», а не как «астронавт, который летал в космос с мужем Салли Райд».

Через несколько часов после церемонии у мэра Альбукерке моя бабушка, которая прилетела на празднование из Техаса, тихо скончалась, задремав в доме моих родителей. Маргарет Петтигрю родилась на ферме в Миннесоте в 1897 году, за шесть лет до полета братьев Райт на аэроплане. В ее детстве основным видом транспорта была лошадь. В 87 лет она стояла на берегу Флориды и смотрела, как ее внук пролетает в небе на ракете. Поразительно!

Вместе с нашими женами NASA отправило нас в Вашингтон для налаживания отношений с конгрессменами. Наш экипаж выстроился в шеренгу для приема, а конгрессмены и сенаторы проходили мимо, пожимая руки и поздравляя. Меня интересовал вопрос, будет ли среди них Тед Кеннеди. Если бы он появился, я был уверен, что Хэнка хватил бы удар, но сенатор от Массачусетса уклонился от знакомства с нами.

Этот прием позволил мне еще раз быть свидетелем притягательности красоты Джуди в полетном костюме. Величественное зрелище. В промежутке между поздравлениями Стив шепнул мне на ухо: «Обрати внимание на их глаза, когда они будут пожимать мне руку». Я удивился этому предложению, но лишь до того момента, когда подошел очередной сенатор. Он сжимал руку Стива, но его голова была обращена к Джуди, и улыбался сенатор ей, а Стива просто не замечал. Я понаблюдал еще за несколькими законодателями, и каждый из мужчин проделал то же самое: фокусировался на Джуди, пожимая руку

Вы читаете Верхом на ракете
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату