задолженность по зарплате в 18 тыс., которую мы не можем заплатить. Урезали льготы. В нашем городе, скажем, есть санаторная группа в детсадике, которую от нас требуют закрыть. Но мы ее не закрываем только потому, что там дети едят. Родители их отдают туда, только чтобы они могли поесть. Дома у них есть нечего! Я не знаю, что делать! 22 млн украинцев проживают в малых городах и селах. Все это приведет к социальным и голодным бунтам уже весной. В марте начнутся массовые протесты!».
До войны в Украине насчитывалось около 400 городов – и попытка «оккупировать» их с помощью Нацгвардии, армии и «добровольческих» батальонов не поможет. Всех не запугать – наступит день, и бояться придется власти.
Колыбель демократии
Чтобы осмотреть Акрополь, лучше всего подняться на него к самому открытию, утром выходного дня. Распростертые до горизонта Афины еще спят, древние храмы и пасторальные пейзажи не заслонены от глаз толпами галдящих туристов, а на пустующей Агоре идиллически цветут воспетые у Гомера красные маки. Наша апрельская поездка в Афины на конференцию левых организаций совпала с визитом Ангелы Меркель, которая выступала на огражденной полицейскими кордонами площади Синтагма. И она особо упомянула в своей речи Акрополь как колыбель «европейской демократии и культуры» – венцом которой, по ее мнению, очевидно, следует считать нынешний Европейский союз.
Эти пафосные слова заставили иронически вспомнить тезисы Перри Андерсона, изложенные в его «Переходах от античности к феодализму». Выдающийся историк-марксист, автор термина «новые левые», отмечал, что наивысший расцвет классической культуры греческого полиса сопровождался расцветом рабства, которое, по его словам, впервые утвердилось здесь в «абсолютном», «чистом» виде, становясь преобладающим способом производства. Великие памятники эпохи Фидия и Перикла, восхищающие даже спустя века разрушений и грабежа, смогли быть задуманы и построены в результате закабаления массы людей, которое позволило «освободить от труда» свободную городскую верхушку. «Рабовладельческий способ производства, поддерживающий афинскую цивилизацию, естественно, находил свое наиболее чистое идеологическое выражение в привилегированной страте города, интеллектуальные достижения которой покоились на прибавочном труде, создавшемся молчащими низами, служившими основанием полиса», – пишет об этом Андерсон, особо отмечая, что «все выдающиеся аттические философы или историки придерживались олигархических убеждений».
«Вообще говоря, рабство лежало в основе греческой цивилизации в том смысле, что его отмена и замена свободным трудом, если бы кто-то попытался сделать это, стала бы потрясением для всего общества и лишила бы высшие классы Афин и Спарты их свободного времени», – отмечает британский историк Эндрюс, по мнению которого само существование полиса было едва ли возможным без рабов и метеков. Рассуждая об этом, мы пришли к выводу, что говоря об афинских корнях современной политической и экономической системы Евросоюза, немецкая канцлерин, по всей видимости, апеллировала к ее родовому принципу эксплуатации и неравенства, когда процветание и могущество верхушки самых богатых и зажиточных стран Евросоюза обусловлено нищетой и бесправием зависимой от нее периферии.
Как раз в это время на Акрополь поднялась группа детей с гидами и охраной – по всей видимости, британские школьники, будущее поколение европейских элит, совершавшие образовательное паломничество в рамках своей учебной программы, которая с юных лет готовит их в будущие хозяева жизни. Мы сошли по цветущим холмам к террасам храма Гефеста, где работали на плэнере художники – и сразу за ним уткнулись в толпу бедно одетых людей. Оглядываясь по сторонам, они расстилали на земле покрывала, выкладывая на них одежду, обувь, посуду, бытовую химию, электротехнику, всяческий ширпотреб, а также какие-то продукты – к примеру, банки с консервами и молочные продукты. От расположенной неподалеку трамвайной остановки к ним спешили покупатели разных возрастных категорий – от подростков до стариков, – которые прямо тут же меряли одежду и вступали в оживленный торг под сенью равнодушно глядящей на них с постамента копии античной статуи.
То, что происходило на территории крупнейшего туристического центра Европы, как две капли воды напоминало «блошиные рынки» эпохи девяностых годов, хорошо знакомые во всех странах постсоветского мира. И эта картина разительно отличалась от глянцевых пропагандистских картинок Евросоюза, которые годами показывали жителям Украины, чтобы столкнуть ее в пропасть войны и антисоциальных реформ по «европейскому образцу». Безработица и дороговизна, явившиеся следствием «мер экономии», навязанных разоренной после вступления в Евросоюз Греции, заставляют людей отовариваться на этих полулегальных стихийных рынках. Причем торговать приходится на ходу – пока на горизонте не показался полицейский патруль.
Критическое отношение к политике Евросоюза, которое явно доминирует в греческом обществе, в корне противоречит сладким иллюзиям в отношении европейского капитализма, которые многие годы заботливо взращивались в общественном сознании Украины. Между тем рецепты шоковых экономических реформ, разработанных для нашей страны под давлением международных кредиторов, практически идентичны антисоциальной политике, которую они навязали Греции. И украинцам стоило бы поинтересоваться их результатами. «В 2009 году уровень безработицы находился на уровне 9,5 %, а сейчас он достиг уровня 26,8 %! Усугубляет ситуацию и тот факт, что в реальности из 1 300 000 безработных Греции лишь менее 200 000 человек получают “пособие по безработице” хотя бы несколько месяцев после увольнения. В 2009 году процент населения, живущего ниже уровня бедности, составлял 12,1 %, а через три года он вырос до 22,9 %. Безработные и работающие без официального трудоустройства полностью утратили возможность получения медицинского обслуживания. Ситуация в еще действующих государственных медицинских учреждениях критическая – многие из них испытывают резкую нехватку персонала и даже нехватку основных лекарств и бинтов. Большинство граждан, в особенности пенсионного возраста, не в состоянии платить за резко подорожавшие лекарства. Резкое падение потребления мазута, используемого для отопления, является еще одним показателем крайней пауперизации
