агрессии.
«Мы не вступаем в коалицию с коммунистами, но они могут присоединиться к нашей акции. Это не проблема. В профсоюзном движении работает много леваков, которые представляют какие-то партии или самих себя. Мы можем выступать вместе, если это нужно рабочим», – сказал анархо-синдикалист Рамон Камачо. Он достаточно откровенно признал наличие «возрастной» проблемы, посетовав на то, что леворадикальная молодежь предпочитает новые, «идеологически расплывчатые» группы. Хотя можно предположить, что молодым левым – даже анархо-коммунистам нового поколения, – не всегда нравятся канонические сектантские позиции политических и профсоюзных организаций, в которых мало что изменилось со времен их отцов или заслуженных дедушек. И это вполне очевидным образом сказывается на динамике развития анархистского движения в Барселоне.
Лозунги каталонских анархистов главным образом касались «политики экономии» и сокращения рабочих мест, против которой выступает Всеобщая конфедерация труда. Участники марша озвучивали их возле местного муниципалитета, несмотря на то, что мэр Барселоны Ада Колау заблаговременно поздравила с праздником участников первомайских акций, выразив сочувствие их требованиям – как и нынешний президент Женералитата Карлос Пучдемонт, новый глава регионального каталонского правительства, который является решительным сторонником независимости. Колау пользуется в городе значительной популярностью, поскольку с начала кризиса активно участвовала в уличной политике, организовывая акции в защиту ипотечных должников, у которых пытались отобрать за долги квартиры по требованию банков. После того, как в стране было зафиксировано несколько самоубийств оставшихся без работы людей, которым было нечем погасить квартирный кредит, друзья и соседи таких должников стали объединяться в комитеты солидарности. Они блокировали дома, куда должны были прийти судебные исполнители, и не давали выбросить безработных на улицу.
Борьбу будущего мэра поддерживали в «Подемос», однако сама она не стала вступать в это движение. Среди прочего Колау пообещала ограничить неконтролируемое развитие туристической отрасли, включая строительство новых отелей. Это обещание также встречает сочувствие местных жителей – несмотря на то, что туристы обеспечивают городу многомилионные валютные поступления, увеличение их потока одновременно приводит к росту цен и джентрификации центральных районов. А потому на стенах Барселоны можно видеть надписи: «Туристы, убирайтесь домой!».
Акция анархо-синдикалистов проходила подчеркнуто мирно – впереди колонны ехала одинокая патрульная машина, которая разгоняла на ее пути многочисленные туристические автобусы, а сидевшие в них туристы с интересом снимали растянувшуюся вдоль приморской набережной демонстрацию. В конце концов, даже в популярных русскоязычных путеводителях по Барселоне можно найти специализованный маршрут по историческим местам, связанным с развитием каталонского анархизма. Однако ближе к вечеру, после сиесты, когда в центре города должны были пройти более крупные первомайские демонстрации, на улицах появились усиленные полицейские патрули и спецмашины, которые охраняли некоторые крупные банки и бутики, а в воздухе барражировали сразу три вертолета.
Первая демонстрация, организованная коалицией профсоюзных организаций, вышла на Рамблу из кварталов Раваля. Исторически в этом районе города, который находился за стенами цитадели, проживало нехристианское население (само название квартала происходит от арабского «a-rabal» – «за городом»), а затем – беднейшие жители города. Сегодня в бывшем гетто живет множество мигрантов. Это создает Равалю одиозную репутацию у обывателей, но на самом деле его можно назвать одним из самых живых, интересных и колоритных районов Барселоны, который ничуть не опасней других центральных кварталов. Было очень символично, что в голове колонны, которая насчитывала несколько тысяч человек, шли именно трудовые мигранты – жители разных стран и разного цвета кожи, люди разного пола и возраста. Некоторые из них были очень бедно одеты. Манера одеваться в стиле наших постсоветских девяностых годов вообще характерна для жителей пригородов Барселоны, включая рабочую молодежь, которая едет в часы пик в метро и поездах.
Участники акции требовали прекратить дискриминацию мигрантов, остановить депортацию беженцев и уравнять иностранных рабочих в трудовых и гражданских правах с жителями Испании. Постсоветские ксенофобы очень удивились бы, если бы узнали, что эти требования активно поддерживают многие испанские профобъединения. Трудовая дискриминация мигрантов, которым платят заниженную зарплату, а иногда и вовсе отказываются ее заплатить, сдавая людей в полицию за «незаконное» пребывание в стране, позволяет работодателям снижать зарплаты испанским рабочим или увольнять их в случае трудовых конфликтов. Таким образом, общий классовый интерес мигрантов и каталонцев состоит в том, чтобы уравнять их трудовые права, не позволяя спекулировать на неравном положении местных жителей и приезжих, среди которых можно встретить и украинских рабочих. Борьба за права трудовых мигрантов особенно активно проходит сейчас в пищевой промышленности, в сфере строительства, сельского хозяйства и на контейнерных терминалах в зоне порто-франко.
Стоит отметить, что каталонские левые начали борьбу за права беженцев еще задолго до пресловутого «мигрантского кризиса», в 1960–1980 годах, когда в зажиточную, индустриально развитую Каталонию приехали десятки тысяч жителей из Андалусии и других аграрных регионов страны, которые особенно пострадали от последствий Гражданской войны. Не имея крова, многие из них поселились в бункерах республиканской зенитной батареи, которая была оборудована на высоком холме, прикрывая город от бомбардировок итальянской и немецкой авиации. И продержались в этом укреплении многие годы, несмотря на попытки выселить их оттуда, которые неоднократно предпринимались властями. Некоторые из беженцев проживали здесь вплоть до начала девяностых – даже сейчас, поднявшись на старую батарею, чтобы полюбоваться на раскинувшийся под ней город, можно видеть остатки кафельной плитки, которую постелили прямо в бетонных казематах. В то время андалусийцы были криминализованы в общественном сознании практически так же, как нынешние беженцы из экваториальной Африки и Магриба, которые продают туристам дешевые сувениры, футболки «Барселоны» и воду, предварительно охлаждая ее в канализационных люках. Их, урожденных испанцев, тоже демонизировали, представляя лентяями и ворами, чуждыми каталонским традициям
