банкирам ряд существенных привилегий. Банк получал право на выпуск банкнот, то есть лицензию на выпуск собственных денежных обязательств, имеющих хождение на территории всей страны. Иначе говоря, между банкирами и короной должно было сложиться соглашение
Предложение Патерсона вполне могло затеряться среди множества других проектов. Однако идею гибридного Банка Англии поддержала группа влиятельных и амбициозных вигов, которые в будущем займут главные посты в первой из политических партий страны. Они поняли, что реализация проекта Патерсона способна привести к заключению Великого денежного соглашения. Если они (и денежный класс, чьи интересы они защищали) согласятся финансировать короля – на условиях, которые они как директора нового Банка Англии определят сами, – то король в рамках договоренностей откроет им доступ к тому, что раньше было прерогативой монарха, – праву на выпуск денег и управлению их стандартом. Долговые обязательства банка получат поддержку в виде королевского авторитета – а это, как поняли виги, не что иное, как финансовый философский камень. Подобный договор открывал перед банками новые радужные перспективы. Банки обеспечивали бы правителя кредитами, но все их ссуды стократно окупались бы правом выпуска частных денег, пользующихся поддержкой короны. Таким образом король и банк поделили бы сеньораж между собой.
Наименее наивные из современников прекрасно отдавали себе отчет в том, что технические аспекты реформы управления государственными финансами на самом деле служили не более чем прикрытием политических устремлений. Консерваторы считали, что любые уступки вигам (а значит, денежному классу) – дело как минимум неразумное, а то и вовсе попахивающее изменой. Кстати, загадочную магию банковского дела в качестве средства борьбы с финансовыми проблемами короны предлагали и раньше. Например, в 1665 году Чарльз Даунинг выдвинул идею превратить казначейство в нечто вроде государственного банка. Граф Кларендон, главный советник короля, отмел этот план исключительно по политическим соображениям: проект «ведет к республиканству и для монархии не пригоден». Похожие опасения не исчезли и после создания в 1694 году Банка Англии. В 1702 году верховный судья Джон Холт одним из своих решений попытался провести контрреформу, назвав такую новинку, как соло-векселя, из которых самыми популярными и распространенными были выпущенные Банком Англии, «невиданным соглашением, неизвестным общему праву и изобретенным на Ломбард-стрит, дабы указывать Вестминстер-холлу, какие законы ему следует принимать».
В то же время другие наблюдатели отмечали, что новое соглашение несет выгоду обеим сторонам, – в этом и крылся секрет его успеха. Действия по принципу
Банк Англии был основан в 1694 году. Смит вынес ему свой вердикт в 1776 году. Потребовалось чуть ли не сто лет, чтобы Великое денежное соглашение вросло в политэкономию Великобритании. За этот период роль Банка как источника аварийного финансирования падала с одновременным расширением рынка правительственных долговых обязательств. Но его роль денежного института государства – хранителя его счетов, агента его выплат, управляющего его облигациями – росла. За счет этого позиции Банка на вершине финансовой пирамиды только усиливались. В 1709 году Банк, по сути, получил монополию на выпуск банкнот на территории Англии. В 1711 году ему доверили стать получателем денег от населения при проведении государственных лотерей, а пять лет спустя – держателем всех вкладов по ежегодной государственной ренте. К 1760-м годам Банк управлял более чем двумя третями государственного долга. К 1781 году все сомнения в конституционности Банка Англии были забыты. В июне, когда страну лихорадило от разворачивавшейся войны с собственными колониями в Америке, перед парламентом выступил премьер-министр лорд Норт. В воздухе веяло революцией, однако некоторые вещи оставались неизменными, и это внушало надежду. Даже когда остальные боги от вас отворачиваются, утешал парламентариев премьер, остается Банк, «который в силу давности и многолетней пользы стал частью Конституции», а «если не Конституции, то как минимум частью казначейства».
С основанием Банка Англии денежный класс и правитель нашли позицию, устраивавшую обе стороны. Денежные партизаны наконец получили свою долю власти; взамен «армия теней» согласилась работать – пусть частично – на правительство. Этот компромисс – предок денежных систем, доминирующих в мире сегодня: систем, где создание денег и управление ими практически полностью переданы частным банкам, однако государственные деньги остаются «средством окончательного расчета», единственным кредитным балансом, с помощью которого банки, находящиеся на предпоследней ступеньке пирамиды, способны гарантированно осуществлять взаиморасчеты между собой или с государством. Наличные деньги остаются только аналогом жетонов, вещественным свидетельством кредита, полученного у государства, а подавляющее большинство находящихся в обращении денег состоит из соотношения кредитовых сальдо на счетах в частных банках. Слияние правительственных и частных денег, рожденное из политического компромисса в 1694 году, продолжает оставаться фундаментом современного финансового мира.
Практические последствия Великого денежного соглашения очевидны, как очевидно и их мировое значение. Но влияние, которое оно оказало на экономическую мысль, было ничуть не менее, а с точки зрения исторической перспективы, возможно, даже более революционным. Западная философия, размышляя на тему о том, кто должен контролировать деньги, подготовилась к новому прорыву. До Орема считалось само собой разумеющимся, что деньги
