Литературный критик из Вены Теодор Герцль, по слухам, был «необыкновенно красив»: глаза у него были «миндалевидные, с густыми черными ресницами», а профиль — как у «ассирийского царя». Несчастливый в браке отец троих детей, этот ассимилированный еврей ходил во фраке и очень любил воротнички-стойки со скошенными углами. «Он не был похож на еврея» и практически не имел ничего общего с убогими кучерявыми иудеями из местечек-
Он укрепился во мнении, что евреи не смогут чувствовать себя в безопасности без собственного государства. Сначала этот полупрагматик- полуутопист мечтал о германоязычной аристократической республике — этакой еврейской Венеции, управляемой Сенатом, с Ротшильдом в роли царственного дожа и собой в должности канцлера. Представления Герцля были чисто светскими: первосвященники должны были «носить впечатляющие облачения», армия — состоять из кирасиров в серебряных кирасах, а граждане его еврейской республики будут заняты в основном игрой в крикет и теннис в перестроенном и совершенно современном городе Иерусалиме. Ротшильды, скептически относившиеся к идее еврейского государства, отвергли его идею, однако ранние наброски Герцля вскоре приобрели более прагматичные черты: Палестина — «наша незабвенная историческая родина», — провозгласил он в сочинении «Еврейское государство» в феврале 1896 года «Маккавеи восстанут вновь… Наконец мы будем жить как свободные люди на своей земле и мирно умирать в своих собственных домах».
Идея сионизма была уже не нова, да и сам термин был на слуху по крайней мере с 1890 года. Но Герцль придал этой древней идее форму современной политической концепции и формальную организацию. Евреи не мыслили свое существование без связи с Иерусалимом со времен царя Давида, а особенно — со времен Вавилонского пленения. Иудеи молились, обратившись к Иерусалиму; каждый год на Песах они желали друг другу встретить будущий год в Иерусалиме и хранили память о разрушенном Храме, разбивая бокалы на своих свадьбах. Они совершали в Иерусалим паломничества, мечтали быть похороненными там и молились при первой возможности у стен Храма. Даже подвергаясь унижениям и гонениям, евреи продолжали жить в Иерусалиме и не входили в город лишь тогда, когда им это воспрещалось под страхом смерти.
Новый европейский национализм неизбежно усугубил расовую враждебность к этому вненациональному и космополитическому народу. Но тот же самый национализм, наряду со свободами, завоеванными Французской революцией, вдохновил и евреев. Император Наполеон и американский президент Джон Адамс, польские и итальянские националисты, протестанты-сионисты в Америке и Британии — все они верили в возвращение евреев в Иерусалим. Но пионерами сионистского движения стали несколько ортодоксальных раввинов, для которых возвращение было одним из условий исполнения их мессианских ожиданий. В 1836 году прусский раввин-ашкеназ Цви Хирш Калишер обратился к Ротшильдам и Монтефиоре, предложив им финансировать строительство еврейского государства, а позднее написал книгу «Стремление к Сиону». После дамасского «кровавого навета» Иехуда Хай Алкалай, раввин сефардов Сараево, предложил евреям, живущим в исламском мире, избирать себе вождей и выкупать землю в Палестине. В 1862 году Мозес Гесс, соратник Карла Маркса, предсказал, что национализм приведет к расовому антисемитизму. В своей работе «Рим и Иерусалим: исследование еврейского национализма» он предлагал создание еврейского социалистического общества в Палестине. Однако решающую роль сыграли погромы в России.
«Евреям необходимо стать нацией», — такой тезис выдвигал одесский врач Леон Пинскер в брошюре «Автоэмансипация. Призыв русского еврея к соплеменникам» в то же самое время, когда писал Герцль. Он призывал новое движение «Ховевей Цион» («Любящие Сион»), объединившее разрозненные сионистские кружки в России, создавать сельскохозяйственные поселения в Палестине. Многие из сионистов были светскими, неверующими евреями, однако, объяснял молодой религиозный сионист Хаим Вейцман, «наше еврейство и наш сионизм тождественны»[238]. В 1878 году палестинские евреи основали в прибрежной долине поселение Петах-Тиква («Врата Надежды»). Теперь уже и Ротшильды в лице французского барона Эдмона начали субсидировать сельскохозяйственные поселения для иммигрантов из России (например, Ришон-ле-Цион, «Первый в Сионе»). В общей сложности барон пожертвовал поистине царскую сумму — 6,6 млн. фунтов стерлингов. Как и Монтефиоре, он пытался выкупить Западную стену в Иерусалиме. В 1887 году муфтий Мустафа аль-Хусейни уже почти даже одобрил сделку, но в конечном итоге все сорвалось. Свою попытку предпринял и Ротшильд в 1897 году, но и на этот раз Хусейни, шейх аль-Харам остался глух к его убеждениям.
Еще в 1883 году, задолго до появления книги Герцля, с первой волной алии в Палестину прибыло 25 тыс. евреев, большинство из них из России. Но в Святую землю приезжали и евреи из других стран. В 1870-е годы хлынули евреи из Персии, а в 1880-е годы — из Йемена. Новопоселенцы старались жить обособленно, собственными общинами: евреи из Бухары, включая старинную династию ювелиров Мусаевых, основали свой Бухарский квартал с регулярной, прямоугольно-сетчатой планировкой и особняками в псевдоготическом либо неоренессансном, а иногда и в мавританском стиле — в напоминание об архитектуре среднеазиатских городов.
В августе 1897 года по инициативе Герцля в Базеле был созван Первый сионистский конгресс, по окончании которого он записал в дневнике:
