спокойно. Насте можешь ничего не говорить. Но из дома она выходить не должна. Дверь не закрывай. Чуть что – я убью ее и тебя тоже. Если все-таки как-то сквозанете, квартиру взорву. Так что самое нормальное для тебя – выдержать меня дней десять. Как только смогу более-менее двигаться, свалю.
– Какая же ты сволочь! – с ненавистью прошептала Люба.
Зубов с коротким стоном поднялся. В его руке был пистолет. Поморщившись, шагнул вперед и ребром ладони ударил ее по шее. Она упала. Осторожно погладив раненый бок, он шагнул к двери и громко позвал:
– Настя! Иди сюда!
– Что? – ответила девочка. Она вышла из своей комнаты и, улыбаясь, подошла к двери спальни.
– Зайди, – улыбнулся Зубов.
Настя сделала шаг вперед и увидела лежащую мать.
– Мама! – вскрикнув, бросилась к ней. – Что с тобой?
– В основном, – усмехнулся Зубов, – все нормально. Пока нормально. Ты отныне будешь жить в этой комнате. Спать, есть и даже в туалет ходить. Так надо, – по-прежнему улыбаясь, сказал Зубов.
Девочка, повернув голову, с испугом взглянула на него и, отскочив от застонавшей матери к окну, громко завизжала.
– Заткнись! – направив ствол пистолета на Любу, рявкнул Зубов.
Настя испуганно, словно подавившись, замолчала. По ее щекам текли слезы.
– Говорю еще раз, – раздельно произнес Зубов. – Если кипиша не поднимете, будете жить. Несколько дней я буду твоей нянькой, вот и все. А ты моей сиделкой. Ты скажешь, – обратился он к поднимавшейся Любе, – что Настя уехала к подруге или куда-нибудь по путевке. В общем, придумаешь, потому что ее жизнь зависит от тебя.
– Настенька, – не отводя взгляда от Зубова, Люба, закрывая собой дочь, потерла шею, – все будет хорошо. Ты не бойся. Все…
– Конечно, – усмехнулся Зубов. – Я хороший дяденька. Но если что-то выкинете – убью. Не больно прибью, – засмеялся он. Поморщившись, коснулся раненого бока. – Принеси что-нибудь пожрать, – сказал он. – А ты размещайся здесь. У вас горшок есть?
– Я буду в туалет ходить! – продолжая плакать, прижимаясь к матери, громко сказала девочка.
– Да не стесняйся, – захохотал Зубов. – Я смотреть не буду. Все-таки возраст у тебя не тот, чтоб подсматривать. Представь, что я твой отец. – Он, поморщившись, осторожно присел на кровать. – Не пытайся бить меня по ране или обливать горячим супом, – взглянул он на Любу. – Ее я убить в любом случае успею. И еще: то, что принесешь мне, первой будет есть она. Так что не надо снотворных или крысиного яда. И не вздумай сообщать ментам. Это в кино они освобождают всех без трупов. Ее, – он кивнул на навзрыд плачущую Настю, – я убить успею.
– Ты обещаешь, – нервно проговорила Люба, – что, когда будешь уходить, нас не тронешь?
– Если я это пообещаю, – усмехнулся он, – тебе легче будет? Ты же все равно будешь думать, что я вас перед уходом убью. Нет, просто свяжу и заткну рты. Потом откуда-нибудь позвоню в милицию и скажу. Назову адрес, и пусть они вас развязывают.
– Вот это да! – удивленно сказал мужчина в прокурорском мундире. – Свиридов, оказывается, в Тульской области, в доме Сычева, стрелял. А мы ищем бандита со стажем, на Зубова грешим. А это, оказывается, Свиридов. Впрочем, сегодня узнаем результат баллистической экспертизы. Мне кажется, пули из пистолетов, которые он нам сдал, и пули там, в гараже Сычева, будут идентичны.
– Понятно, – кивнул Михайлов. – Значит, вы решили провезти сами. Ну что же, – довольно улыбнулся он, – если золота столько, сколько ты говоришь, начнем сотрудничать.
– А чего мне брехать-то? – отпив глоток коньяку, пожал плечами Глеб. – Как есть, так и говорю. И шубы везем. Только вот…
– Нина тоже заказывала. – Михайлов вздохнул.
– Как сердце? – неожиданно спросил Глеб. – Мне говорили…
– Все нормально. – Михайлов недовольно взглянул на стоявшего у двери Вячеслава. Он хотел что-то сказать, но просто внимательно посмотрел на Глеба.
– Что-то не так? – по-своему понял тот его взгляд.
– Почему? – улыбнулся Михайлов. – Просто ты выглядишь по-другому. Из аэропорта приехал один, а сейчас…
– Отоспался, – улыбнулся Глеб. – Все-таки с золотом ехали. Какой сон! – Он махнул рукой. – А там еще соседки хорошенькие. Игорю-то полегче, он моложе. Но я тоже держал марку.
Михайлов снова внимательно всмотрелся ему в лицо. Встал.
– Где Горец? – спросил он Вячеслава.
– Повез Рыбакова за вещами. Ведь вы все равно будете группу посылать?
– Я? – удивленно спросил Михайлов. – Почему он так решил?
– Может, я в город выйду? – спросил Глеб. – Посмотрю…
– После того, – перебил его Михайлов, – как встретим Бронина. Вы будете моими почетными гостями, и я вам лично покажу достопримечательности Москвы.
– Подожди! – Рыбаков удивленно взглянул на Горца. – На кой хрен мне с собой вещи брать?
– Как встретим Бронина, на другой день ты поедешь с парнями туда. С ними я здесь кое-что уточню, и они отправятся еще с одной группой.
– Вот оно что, – протянул Борис. – Значит, ты хочешь…
– Да. Так что бери самое необходимое и поехали. Все остальное купим мы.
– Так Яшку с Нинухой ты свистнул, – догадался Борис. – Вот оно что – король умер, да здравствует король.
– Ты умнее, чем кажешься, – рассмеялся Горец. Достав сотовый, набрал номер.
– Да, – ответил ему Михайлов.
– Ты сейчас же, – сказал Горец, – прекращаешь поиски сына и жены. Это раз. Второе – распускаешь всех своих людей. Отсылаешь их куда-нибудь подальше. В-третьих…
– Это ты? – взволнованно спросил Михайлов.
– Скажешь Вячику, что я звонил, – усмехнулся Горец. – И получишь возможность говорить с женой и сыном. Запомни, – угрожающе добавил он, – если что-то пойдет не так, они сдохнут. На этот раз я шутить не намерен. Я слишком долго ждал этого момента. – Не дожидаясь ответа, отключил телефон.
Михайлов, дважды громко проговорив: «Алло! Алло!» – обессиленно уронил руку с сотовым. Повернувшись, взглянул на стоявшего рядом Вячеслава.
– И ты тоже, – прошептал он. Тот усмехнулся и посмотрел на часы. Прозвучал вызов сотового. Вячик кивнул.
– Можешь переговорить со своими.
– Да! – Михайлов поднес к уху телефон.
– Папка! – услышал он громкий голос Якова. – Это я! Папка! – отчаянно добавил он. – Забери нас! Нас с мамой!
– Сынок! – закричал Михайлов. – Все будет хорошо! Слышишь?! Не волнуйся! Скоро вы будете дома! Я сделаю все! Так что… – Он услышал гудки отбоя.
– Разговор окончен, – усмехнулся Вячеслав. – Делай то, что говорил Горец. Иначе твоему сынуле хана.
– Да, – кивнул Михайлов, – я сейчас! Я скажу всем своим, чтобы уезжали. Я все сделаю.
Он выскочил из комнаты.
– Чего это он? – Глеб изумленно посмотрел на Вячеслава.
– Он больше никто, – усмехнулся тот.
– Вика, – тихо простонал Матвей. – Где Антошка? Что с ним?
– Все хорошо, – блестя счастливыми глазами, кивнула Виктория. – Он дома, спасибо. Я завтра привезу маму и Антошку. Матвей, милый, – наклонившись, она чмокнула его в небритую бледную щеку, – спасибо тебе.
– Как Колян? – спросил он.
