– Мне нужно видеть баронессу фон Витхан по очень важному делу.
– Благоволите сказать свою фамилию.
– Передайте баронессе, что ее хотят видеть от имени Лахнера.
– Слушаюсь.
Лакей ушел, оставив Ниммерфоля вместе с парнем.
В этот момент Ниммерфоль услыхал какие-то голоса. Возбужденный женский голос спорил о чем-то со спокойным, мягким старческим голосом.
– Что это у вас тут происходит? – спросил Ниммерфоль.
– Да ничего особенного, просто она ломается, – с плутовской улыбкой ответил парень. – Все равно ей не отвертеться.
– Но ты мне все-таки не ответил на вопрос.
– Разве нет? Дело идет о подписании свадебного контракта. Баронесса твердит «нет», а старый барон твердит «да». Ну, а известное дело, что захочет старик, то и будет. Да и чего ей ломаться? Не скоро сыщешь такого женишка!
Дверь открылась, на пороге показалась Эмилия. Взволнованно оглядевшись по сторонам, она подскочила затем к Ниммерфолю с вопросом:
– Где Лахнер?
– Простите, баронесса, что я воспользовался этим именем, чтобы повидать вас, – сказал Ниммерфоль. – Я товарищ Лахнера и один из тех, которые вырвали у графини Пигницер известные вам бумаги.
– Значит, я – ваша вечная должница! – воскликнула Эмилия.
– Побеспокоил же я вас по следующему поводу, – продолжал фельдфебель, – Лахнер только что дрался на дуэли и получил опасную рану. Я оставил его при въезде в деревню под присмотром друзей, а сам поспешил к вам.
– Господи боже, – воскликнула Эмилия, – так спешите же скорее к местному врачу!
– У меня здесь карета, баронесса, и я сейчас же сделаю это. Но я хотел сначала просить вас приютить раненого.
– Да, разумеется, не может быть и разговоров об этом! Я еду с вами.
Эмилия, в чем была, бросилась из дома; Ниммерфоль успел только подать ей руку, чтобы посадить в карету.
В этот момент у окна показался старик Радостин, дедушка баронессы, вместе с бароном Люцельштейном.
– Ее похищают! Ее похищают! – истерически закричал Люцельштейн.
Однако, не обращая внимания на этот крик, Ниммерфоль погнал лошадей.
Ярко начищенный медный таз, прибитый у дверей одного из домов, указывал на то, что это квартира доктора. Карета остановилась, Эмилия выскочила из нее и, столкнувшись с самим врачом, крикнула:
– Доктор, бога ради, берите сейчас же все ваши инструменты и едем к опасно раненному.
– Инструменты со мной, я собирался навестить пациента, – отозвался врач.
– Прежде всего вы едете со мной! – не допускающим возражений тоном заявила Эмилия.
Врач пожал плечами и покорно полез в карету; последняя быстро покатила и через две минуты доставила их к ручью, у которого лежал Лахнер.
– Жив еще? – спросил фельдфебель Биндера.
– Боюсь, что он не долго поживет, – ответил Биндер. – Наверное, шпага этого мерзавца задела сердце.
Эмилия испуганно вскрикнула.
Врач иронически посмотрел на Биндера и произнес:
– Если бы сердце было затронуто, то больного уже давно не было бы на свете. Ну-с, посмотрим, что тут можно сделать.
Лахнер был без чувств, он стонал и метался в бреду.
– Палачи, – улыбаясь сказал врач, опускаясь на колени около больного и торопливо развязывая повязку. – Рана, по всей видимости, не опасна для жизни, но вы так стянули ему грудь, что ему нечем было дышать. Ведь это ужасная боль.
Он освободил раненого от повязок, тщательно осмотрел рану, промыл ее, заклеил пластырем и наложил сверху влажный платок.
– Что скажете, доктор? – тревожно спросила Эмилия.
– Я не могу сейчас в достаточной степени исследовать рану, потому что она очень болезненна, – ответил врач. – Насколько мне кажется, шпага ударилась в ребро и скользнула вбок. Какие органы задела она при этом боковом движении, сейчас сказать нельзя. Но для жизни больного это не грозит, вопрос идет только о большей или меньшей продолжительности выздоровления. Прежде всего его следует отнести на носилках в такое место, где за ним будут хорошо ухаживать…
– Я помещу его у себя, – заявила Эмилия.
– А носилки можно будет заменить парой плащей, – заявил Вестмайер. – Нас четверо, этот парень тоже поможет.
– Я тоже помогу, – решительно заявила Эмилия.
– Да и я помогу, – сказал врач.
