к желаемой цели. Но даже если Ему не угодно будет облегчить мой крест, то верьте, дорогой друг мой, что я непрестанно буду молить Его за Вас, снизошедшего к моему вдовьему горю и так ревностно взявшегося за интересы чужой ему женщины. Еще раз да Благословит Вас Бог.
Бесконечно благодарная Вам Эмилия».
– Она любит меня! – воскликнул Лахнер. – Я читаю это между строк! Да, она любит меня! Да благословен будет Создатель, и да поможет Он мне привести в исполнение задуманное!
Затем он взялся за книгу.
По внешнему виду это был самый обыкновенный карманный немецко-французский словарь, соединенный вместе с франко-немецким. Лахнера поразила его краткость, но, приглядевшись, он заметил там маленькую особенность: слова были не отпечатаны на листах, а подклеены на пергаменте, но так искусно, что надо было внимательно разглядывать, чтобы увидеть это.
Зная французский язык, Лахнер скоро убедился, что французские слова, стоявшие против немецких, совершенно не соответствовали им по значению. Так, слово «ветер» переводилось по-французски словом «собака», слово «горох» – словом «Кармен» и т. д. Очевидно, это и представляло собой ключ к шифру заговорщиков.
Лахнер решил проверить это, вспомнив, что рассказывала ему вдова Фремд: в письме, которое она носила к барону, испрашивалось лекарство против чумы, а барон вручил ей чертеж. Лахнер стал искать «лекарство против чумы». Но каково же было его удивление, когда против этого слова во французском столбце нашел не слово «чертеж», а слово «базар».
Он вертел книгу и так и сяк, но не мог понять, как ею пользоваться. Сомнений не было, это был ключ, но не простой, а двойной.
Вдруг он вспомнил, что книга состоит из двух частей, и решил поискать разгадку во второй части, франко-немецкой. Его поиски сейчас же увенчались успехом: против французского слова «базар» в немецком столбце стояло «чертеж».
Итак, для расшифровки слова следовало найти сначала одно значение его во французском столбце первой части, а потом по найденному искать во второй части окончательное его значение. Лахнер решил проверить это на слове «кинжал». Против «кинжала» в первой части стояла «каска», против «каски» во второй части было «шпион».
Под тремя шпионами! Но ведь это полная бессмыслица!
Может быть, слово «под» поможет обнаружить истину?
Но этого слова совсем не было в ключе. Изыскание по поводу слов «три», «помещение» тоже не привело ни к какому результату.
Лахнер окончательно упал духом: он имел в руках ключ и не мог воспользоваться им.
Но он продолжал настойчиво думать над этим. Нет, очевидно, эти слова надо понимать так, как они сказаны. Да и так будет правдоподобнее: трудно предположить, что Турковский знал весь толковник наизусть и мог в тюрьме составить шифрованное указание.
Но в таком случае как же понять смысл этих слов?
«В помещении Гектора…» Но ведь Гектором звали самого Турковского, а, как сказала Фремд, он жил в доме графини Пигницер. Очень часто стены квартиры украшаются старинным оружием. У старого графа, наверное, имелась целая коллекция всякого оружия. Весьма возможно, что на стене одной из комнат Турковского висят три кинжала и в этом месте устроен тайник, хранящий столь ценное для него, Лахнера, сокровище.
Ввиду того что пора было отправляться к князю Кауницу, Лахнер перестал думать о документе и занялся своим туалетом. Что тут думать теперь! Все равно, сколько ни думай, а так, заглазно, ничего не придумаешь. Необходимо забраться в дом графини Пигницер и там поискать разгадку.
Не прошло и часа, как Лахнер подъезжал в карете ко дворцу Кауница. Толстый швейцар подбежал к дверце, открыл ее и подобострастно помог лжебарону выйти из кареты. Лахнер с гордо поднятой головой стал подниматься по роскошной лестнице в апартаменты князя. Перед ним распахивались все двери, встречавшаяся по дороге челядь замирала в низком поклоне.
Наконец лжебарон попал в круглую гостиную, стены которой были облицованы розовым мрамором и имели в нескольких местах ниши, где стояли мраморные античные кони. Гостиная не страдала избытком мебели, последняя состояла всего только из круглого столика, диванчика и нескольких стульев и кресел. Зато зелени было много, Лахнеру показалось, что он попал в сад.
В этой комнате были две двери, расположенные справа и слева. Лахнер решил пройти через последнюю, как вдруг к нему с вежливыми поклонами подскочил дворецкий Ример и сказал:
– Господин барон изволили ошибиться дверью. Правая дверь ведет в покои графини Квестенберг, сестры его светлости.
Следуя указаниям Римера, Лахнер вскоре очутился в столовой князя. Там он увидел большой стол, накрытый на двенадцать персон.
– Его светлость сию минуту вернется домой из государственной канцелярии, – подобострастно сказал Ример, – не соблаговолите ли присесть здесь или пройти вот через ту дверь в картинную галерею?
– Скажите, вы не знаете, кто приглашен к обеду кроме меня?
– Никто.
– Но почему же стол накрыт на двенадцать персон?
– О, так у нас всегда. Даже когда его светлость обедает совершенно один, приборов должно быть двенадцать.
