– Мы устроились, – проговорил в сотовый Ахмет. – В Умете, районном центре. В ста сорока километрах от Тамбова, место довольно спокойное, трассы рядом нет. Точнее, есть, кстати, по ней можно доехать до Саратова, но пользуются редко. Движение не очень интенсивное. Железная дорога проходит через Умет. Недалеко отсюда воинская часть, что-то вроде стройбата. Дом сняли довольно приличный. Хозяйка попалась жадная до денег и выдает нас за своих родственников. – Замолчав, он выслушал ответ. – Хорошо, мы будем осторожны. Правда, с Марият это довольно трудно. Ты же знаешь, как она ненавидит гяуров. Но пока терпит. Аллах акбар!
– Ну, мужики, – остановившись перед входом в терапевтическое отделение, сказал Анджей, – дальше пойду один. Я ужасно боюсь госпиталей. Каждый раз думаю, что у меня найдут какую-нибудь неизлечимую болезнь. А тут дело с животом связано, поэтому на эшафот я сам поднимусь. Сейчас врач, наверняка старая мегера с заумным взглядом, встретит: раздевайтесь, молодой человек, да, плохи ваши дела. В общем, идите. – Не прощаясь, он пошел в отделение.
Засмеявшись, Сергей и Каток направились к стоявшей у ограды «Ниве».
Анджей вошел в дверь и остановился. Слева на скамейке сидели две пожилые женщины. Он увидел напротив дверь с надписью «Ординаторская», вздохнул и мысленно выругался.
– Здравствуйте, – подошла к нему Татьяна. – Вы Гончаров?
– Так точно.
– Веселее, Гончаров! – засмеялась она. – Сейчас вас примет врач.
– Но тут очередь.
– Они пришли навестить больную, – отозвалась Татьяна, направилась в ординаторскую и почти сразу пригласила: – Заходите.
– Вперед на мины, – прошептал Анджей, вошел и замер. За столом сидела не менее удивленно смотревшая на него Елена Анатольевна.
– Кто он? – спросила средних лет медсестра.
– Больной, – усмехнулась Татьяна.
– Соколовская, в чем дело?
– Человек болен, и ему нужна помощь.
– Действительно, – подошла к ним Вера Ивановна, – ты, Ленка, постоянно спрашиваешь, что да как.
– Сделаем рентген, – сказала Елена Анатольевна. – Ну а сейчас извините, господин полковник, – насмешливо произнесла она, – клизма. Палата вам приготовлена, поэтому идите, располагайтесь, вас позовут.
– Надеюсь, вы на этой процедуре не будете присутствовать? – вздохнул Анджей.
– Не хочется портить впечатление? – засмеялась врач и открыла дверь. – Вера Ивановна, – обратилась она к сестре-хозяйке, – проводите больного в палату и выдайте ему комплект белья.
– Все уже готово, – улыбнулась та и кивнула Анджею: – Пойдемте.
– Влип полковник, – прошептал он. – Сейчас клизма. В Лионе, помню, делали, правда, без последствий обошлось. Но там Франция, а это сельская глубинка России. Однако перешагнуть придется и через это. Живот действительно болит.
– Вот ваша палата, – распахнула дверь Вера Ивановна. – Это отделение боксов для инфекционных больных, – пояснила она. – На процедуру вас позовут. – И вышла.
– Вставлять в зад клизму – это процедура, – усмехнулся Анджей и сел на кровать. – Курить, конечно, в палате нельзя. – Поднявшись, он подошел к окну и открыл форточку. – Ночью покурю.
– Гончаров! – услышал он. – На процедуру.
– Вперед, на мины! – Усмехнувшись, Анджей вышел из палаты.
– Сюда, – позвала одна из двух медсестер.
«Туалет, – мысленно усмехнулся полковник, – подходящее место для подобной процедуры». Он вошел.
– Кажется, Ленке сейчас достанется, – рассмеялась Татьяна. – Гончаров не из тех, кто спокойно позволяет ставить себе клизмы.
Пряча улыбку, Елена Анатольевна вошла в свой кабинет.
– Кто вас молотил? – зло посмотрел Кок на двух избитых парней.
– А хрен его знает, – прошепелявил коренастый парень с покрытым кровоподтеками и синяками лицом. – Мы только остановились, вышли, а тут налетели четверо. Козырь успел одному накатить, а я сразу свалился. Мне по черепушке чем-то съездили, и привет, ничего не помню. Козырь видел, а я… – Он покачал головой и, вскрикнув от боли в шее, замер.
– Да не видел я их раньше, – процедил сидевший на кровати с перевязанной головой и избитым лицом парень. – Просто вылез, вижу – четверо бегут. Я одному врезал, меня сзади по тыкве чем-то оглушили и вырубили. А когда очухался, менты рядом и «скорая». Да это армяшки, сучары поганые, натравили кого-то, – уверенно произнес он.
– Гниды! – проворчал Кок. – И что нам делать, братки? – Обернувшись, он посмотрел на парней.
– Мочить сук! – выпалил Кулак. – Или они нас повалят на хрен. Чего дожидаться-то?
– Что тут мыслить, – усмехнулся невысокий молодой мужчина с татуировками на пальцах, – чернота это. Мы же отоварили двоих армяшек, вот они, сучары поганые, и рассчитались.
– Надо в Тамбов катить, – высказался еще один. – Там сейчас Пан, он и…
– Самим придется этот рамс разобрать, – процедил Кулак.
– А чего тут разбираться-то? – сплюнул кровь Козырь. – Сто пудов, что это парни Шерифа. Прежде чем вырубиться, я слышал, как кто-то базарнул: будете выделываться – Шериф всех замочит.
– А что заправщица базарит? – Кок посмотрел на рыжеволосого парня.
– Да ничего не говорит. Якобы ничего не видела. Просто кто-то кого-то бил, вот и все.
– Прижать ее, сучку, – предложил кто-то, – и все дела…
– Менты впрягутся, – перебил Кулак. – Короче, мужики, нам войну объявили, и я принимаю вызов, больше не дам бить наших. Лучший способ защиты – нападение.
– Да ты знаешь, сколько у них людей? – спросил мужчина с усиками. – А нас сколько? Нас просто задавят, и все дела. Тамбовские на все хрен забили, а одним нам не справиться. С армяшками еще можно было разобраться, а с пензенскими не вытянем.
– Усатый прав, – поддержал его коренастый. – Видно, в Тамбове Шериф утер все вопросы, а мы сами ни хрена сделать не можем. В конце концов, к нам, в Умет, никто за бабками не суется. Рынок наш, спикули платят, две дорожных кафешки наши, и от продавцов мяса бабки имеем. А трассу нам не удержать, – вздохнул он.
– Короче, поимели нас, и все, – усмехнулся Кулак. – Ну что ж, каждому свое. – Он вышел.
– Они сейчас только поломали трохи, – сказал ему вслед Усатый, – а потом начнут мочить. Вообще-то заправки были не наши. А те, которые тут, нам все-таки отстегивают.
– Интересно, как там полковник? – сказал Сергей.
– А ты знал его по легиону? – спросил Каток.
– Пару раз видел. Слышал много.
– Больницы он хреново переносит, – вздохнул Каток.
– В ад без парашюта! – разъяренно говорил сидевший на койке Анджей. – Большего стыда я не испытывал нигде.
– Как здоровье? – услышал он и увидел вошедшую в бокс одну из сделавших ему клизму
