писал ведь не про себя и своих соседей по рву в «Коммунарке», даже не про троцкистов-бухаринцев, уничтоженных в середине 1930-х. Он это все писал за два с лишним года до начала первого публичного процесса «Промпартии», по которому даже приговоренные к расстрелу были оставлены в живых. Еще ни у Ягоды, ни у Ежова, ни у Берии не было внятных идей о массовых казнях интеллигенции за мыслепреступления — а у инженеров человеческих душ эта программа была уже и расписана, и одобрена, и идеологически обоснована… Я совершенно серьезно не понимаю, зачем им это было надо.
А вспомнил я об этом сегодня утром, читая в Фейсбуке Прилепина, который нашел в восемь часов мирного субботнего утра нежданный объект для пылкой ненависти. Новая пятая колонна у него — россияне, посмевшие в Яндексе сделать запрос насчет отдыха в Турции. Число таких желающих предсказуемо выросло после спешной директивы Путина об отмене запретов на турецком направлении. Одновременно упало число желающих отдохнуть среди крымской разрухи и запредельно дорогого сочинского хамства: Яндекс сухим языком цифр показывает, как российские граждане голосуют рублем против некачественного и неприлично дорогого сервиса на отечественных курортах. Патриот России мог бы в этой связи задуматься, как бы сделать родные берега более привлекательными для наших отдыхающих: банальная экономическая задача, с которой на наших глазах успешно справились многие страны Третьего мира, от Марокко до Вьетнама, от Черногории до Камбоджи.
Но инженеру человеческих душ не до экономики: всякий россиянин, гуглящий сегодня отдых в Турции (и переставший гуглить Сочи с Симферополем), объявляется врагом народа. И это история уже не про изобличение отдельных Макаревичей с Шендеровичами за недостаток любви к ЛНР/ДНР в их публичных высказываниях на Фейсбуке, а серьезное повышение градуса ненависти. Турецкое минтуризма, которое, похоже, сумело спрогнозировать нынешнюю нормализацию отношений за 3 месяца до события, в апреле говорило о 2,5 миллиона ожидаемых гостей из России. Вот все они и есть национал-предатели, пятая колонна, враги России, согласно логике царьградского телепатриота. Хотя чекисты во власти на данный момент ничего дурного в турецких каникулах не видят.
Зачем нужна Прилепину эта эскалация ненависти в обществе? Совершенно честно скажу: я не понимаю этого точно так же, как не понимаю и логику Ингулова, требовавшего в 1928 году дробить хребты и крошить лопатки объектам литературной критики. Чем заканчиваются призывы к мясорубке, мне из исторического опыта хорошо известно: громче всех кричавшие вскоре сами становятся мясным фаршем. Эта логика Истории мне понятна. Но логика кричавших по-прежнему остается загадкой.
Вот как этот Прилепин теперь будет выкручиваться? Сделает вид, что ничего такого не говорил? Покается публично за свои антитурецкие набросы? Или будет на них настаивать, нарываясь на отстранение от эфира?
Интересная история, на самом деле не про конкретного Прилепина: как выкрутится из неудобного положения отдельная телевизионная шлюшка — ее шлюхино дело (думаю, попытается замолчать). История — про весь лоялистский дискурс в условиях, когда официальная идеология разворачивается на 180 градусов без предупреждения, в любой день. И заранее известно, что оно еще не раз так случится. Как должен вести себя трепетный лоялист, чтобы назавтра в зеркало не стыдно было смотреть?
Мост Кадырова
В Санкт-Петербурге требуют назвать мост именем Ахмата Кадырова. Что само по себе нисколько не удивляет: в московском Южном Бутово уже 12 лет существует улица его же имени.
Но замечательно выбрано время для озвучивания подобных инициатив. Буквально в минувший четверг суд в Грозном приговорил к длительным срокам заключения двух украинских граждан, обвиняемых в том, что в 1994–1995 годах они принимали участие в боевых действиях в Чечне — на стороне того самого Ахмата Кадырова, объявившего России джихад. Вот как описывает роль муфтия в тех событиях российский генерал Трошев в своих мемуарах:
«В апреле 1995 года в горах Чечни федеральными войсками готовилась широкомасштабная операция. Положение боевиков было сложным, их отряды несли огромные потери. Многие дудаевцы дрогнули. В бандформированиях начались разброд и шатания. Назревал военно-нравственный кризис.
Это почувствовали чеченские лидеры, в том числе и муфтий Чечни Ахмат Кадыров. Он собрал в одном из горных селений, еще не занятом «федералами», всех полевых командиров и военно-политических руководителей республики. Как духовный лидер Кадыров объявил России джихад («священную войну против неверных») и заставил всех присутствовавших поклясться на Коране, что они будут биться с русскими до последней капли крови: победа или смерть, иного не дано.
Совещание в горном ауле скорее напоминало религиозное действо, чем военный совет. Отсюда и главный итог: участники «сбора» не разработали новых тактических планов ведения войны, а укрепились духовно. Что было, кстати, немаловажно для лидеров незаконных вооруженных формирований в тех обстоятельствах. Фактически первую скрипку сыграл Ахмат Кадыров — не военный человек, а муфтий. Он стал крестным отцом джихада. Его авторитет среди чеченцев (и до того солидный) теперь вырос невероятно. Он стал как бы духовным знаменем борьбы с Россией за независимость Чечни…»
Каждый раз, когда мне кажется, что я уже полностью привык к шизофрении как основной движущей силе политических процессов в России,
