Ленья подошла к окошку и, ухватившись пальцами за прутья решетки, позвала:
– Ямина!
Джон Грант аж остолбенел.
Девушка резко опустила руки на стол и посмотрела в сторону зарешеченного окошка. Затем она встала и оттолкнула стул, отчего раздался самый громкий звук из всех, которые они слышали с того момента, как зашли в тюрьму.
– Откуда тебе известно мое имя? – спросила она.
– Я находилась в тронном зале, когда тебя представили твоему будущему мужу, – сказала Ленья. – Я слышала, как они называют тебя.
Глаза Ямины сверкнули при мысли о том, что теперь о надвигающемся на нее несчастье стало известно и какой-то незнакомке.
– Тот актер никогда не будет моим мужем, – сказала она. – Я не… я не допущу этого.
Она опустила глаза, уставившись в пол своей камеры.
– Ты знаешь, где хранятся ключи? – спросила Ленья. – Кто замкнул твою дверь?
Девушка покачала головой, чувствуя смущение и растерянность.
– Два человека… Стражники, – сказала она. – Грязные типы… они выглядели так, как будто до этого спали в канаве.
Сразу все поняв, Джон Грант повернулся и побежал обратно. Он мчался, перескакивая через две ступеньки, и наконец добежал до караульного помещения.
Один из стражников шевелился и постанывал так, как будто уже начал приходить в сознание. Джон Грант подбежал к нему и ударил его ногой по затылку – сильнее, чем было необходимо. Опустившись затем на колени, он стал обыскивать одежду этого стражника. Он нашел карманный нож, ложку, вырезанную из рога, – и больше ничего. Придвинувшись затем ко второму стражнику, он стал рыться и в его одежде. На этот раз он обнаружил висящую на поясе связку ключей, зазубренные концы которых от частого использования отполировались и теперь поблескивали, как серебро.
54
– Думаю, я знаю, кто ты такая, – сказала Ленья.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Ямина.
– Как зовут твою мать?
– Моя мать умерла.
– Прости, – сказала Ленья. – Пожалуйста, прости меня за это. У нас остается мало времени. Пожалуйста, скажи мне имя твоей матери.
Ямина пристально посмотрела в лицо Леньи. Во взгляде этой женщины не чувствовалось ни агрессивности, ни даже подозрительности. Единственное, что она заметила в выражении ее лица, так это грусть.
– Иззи… Изабелла, – сказала она. – Мою мать звали Изабелла. А почему ты меня об этом спрашиваешь?
– Я, по правде говоря, не знаю, с чего и начать, – сказала Ленья.
Ленья улыбнулась девушке и, окинув ее взглядом, подумала о том, что ее лицо очень даже знакомо ей. Почти в силу прихоти ей пришел в голову еще один вопрос:
– Ты умеешь разговаривать на галисийском языке?
Ямина не только удивилась, но и явно смутилась, услышав, что интересует незнакомку.
– Что?
–
– Мне больше нечего тебе дать, – сказала Ямина.
– Кто научил тебя этим словам? – спросила Ленья.
Сердце девушки наполнилось грустью, а на глазах выступили слезы.
– Моя мать, – ответила Ямина. Она не понимала, в чем смысл данного разговора, но чувствовала взволнованность своей собеседницы, а потому решила быть откровенной. – Это были слова моей матери.
Прежде чем они успели сказать что-то еще, послышались шаги. Это был Джон Грант. Они обе посмотрели на юношу с надеждой на то, что его поиски были успешными.
Он с трудом смог заставить себя не смотреть на девушку и лишь бросил на нее быстрый взгляд, не более того. Попросив Ленью отойти от двери, он стал пробовать один ключ за другим. Наконец механизм внутри замка провернулся с приятным щелканьем и дверь со вздохом открылась вовнутрь.
Джон Грант посмотрел на Ямину и, почувствовав, что его лицо покраснело, с радостью подумал о том, что царящий вокруг полумрак скрыл это. А еще он вновь почувствовал «толчок», причем более сильный, чем раньше.
– Тот самый заклинатель птиц, – произнесла Ямина, глядя на Джона Гранта.
– А теперь пойдем, – сказала Ленья, протянув ей руку.
Она стояла в дверном проеме, и Ямина, подойдя к ней, взяла ее за руку и пошла вслед за ней по коридору. Она на ходу бросила взгляд на Джона
